Алина тем временем уселась на полу, что для нее было уже обычным делом, тем более что другого места не было. Хорошие манеры у греков были в присутствии только наполовину, но ее это не смутило.
- А можно я посмотрю в иллюминатор? - застенчиво попросила она у Адониса.
Тот только хмыкнул:
- Первый раз на корабле? - это был не вопрос, а скорее утверждение. - Чего спрашиваешь? Иди, конечно.
Девушка молча кивнула и полезла на кровать. Эстель кому-то яростно замахала рукой, но Алина не захотела поворачиваться новым гостям, ее внимание полностью поглотила ночная тьма за окном, из-за которого приглушенно шумело море. С другой стороны прочное двойное стекло было покрыто каплями и почти ничего не было видно, кроме белой пены волн идущих от разрезающего водную толщу корабля. И все же это было море - огромная, никому не подвластная стихия, властвующая на многие сотни километров вокруг маленького островка под названием Сенчюри.
Когда она наконец оторвалась от чарующей темноты океанов, в комнате стояли Марлин и Шон. Подруга Эстель явно не впервые оказывалась тут и чувствовала себя как у себя дома, по-хозяйски кинув в бокал лед из большого ведерка, и залив это все баккарди и содовой. Девушка была одета в пижамные штаны, хотя макияж оставался при ней. Шон смущенно топтался у порога:
- Вы, ребята, не против, если я присоединюсь к вашей шумной компании?
Девчонки дружно подхватили его за руки и усадили на кровать, словно не замечая, как переглянулись между собой греки. Алина прочитала у него на спине - Я застенчивый, и с удивлением обнаружила, что все они - Марлен, Шон и Эстель разговаривали на одном языке, и это явно был не английский. Хотя удивляться, в сущности, было нечему, девушка просто забыла, что все трое - выходцы из одной и той же страны. Девушка, наконец-то услышала, как зовут второго грека - Димитрий, пока того представляли Шону. Но ее отвлек вопрос Адониса:
- Слушай, колы лайт нет, я тебе сделал обычной. Думаю, от одного стакана ты не растолстеешь. У всех женщин бзик на почве сахара.
- О да! От диабета умирают исключительно женщины. Ты прав. - скорчила Алина забавную гримасу, но стакан все-таки взяла.
- Что-то ты не похожа на русскую.
- А ты на грека!
- Это еще почему?
Девушка замялась. Ну, не объяснять же в самом деле про выражение 'греческий нос', ведь у молодого человека нос был абсолютно прямой, может быть только ноздри были чересчур широкими, но это становилось заметно только когда он задирал голову, чтобы поднести бокал ко рту.
- Так почему не похож?
- У тебя глаза серые. И нос ровный!- не выдержала она.
- Во-первых, у многих греков светлые глаза, бывают и зеленые и голубые, - было видно, что это замечание ему польстило, - А носы у нас что, должны быть кривыми? Такого я еще ни разу не слышал.
Алина смутилась и, сделав большой глоток, попробовала пояснить свою мысль:
- Ну, знаешь, о каждой стране есть свои клише, которые совсем не обязательно близки к реальности. Например, про французов у нас говорят, что они лучшие любовники и едят лягушек. Естественно ни одно, ни другое не правда, но все привыкли так про них думать, а потом когда приезжать в Париж и пытаются найти в ресторане это блюдо, которое, кстати сказать, не так уж и плохо на вкус или заводят роман, разочаровываются. Вот про греков говорят, что у них очень характерный нос с большой горбинкой. Вот собственно и все.
- Возьму на заметку. А откуда ты про французов все знаешь?
- Жила там три года.
- Да? А где? И что делала?
Болтать с Адонисом было как-то легко и приятно, прямота и непосредственность греческого офицера ей вполне импонировала, и даже показалось, что они во многом похожи, поэтому отвечая на его вопрос, врать не захотелось:
- Да ничего особенного. Училась, работала, замужем была.
Он неопределенно хмыкнул, сверкнув серыми глазами.
- А теперь?
- Что теперь? Теперь тут.
- Тут замужем? - уточнил он.
Алина рассмеялась про себя, виски приятно согревало душу и тело. Приятное чувство желанной женщины снова наполнило ее легкостью и игривостью, по венам словно заструилось летнее пьяное вино из светлого винограда. Легкий флирт, как манящее прикосновение пушистой кошачьей лапки, защекотал ее изнутри. Так бывало всегда, когда она покидала Россию, где и Тамара, и Наташа и сама Алина были одними из многих. Совсем не так встречал их Сенчюри, - здесь обычные девчонки становились вдруг королевами, выбирали не их, а они, и осознание собственной красоты делало их еще привлекательнее, но не делало в то же время гордячками или заносчивыми.