Не только в голосе, но и во всех его движениях, что казалось бы вторили древнему греческому танцу, рассказывали Алине о исступленном желании любви, о родине, образы дома и семьи, друзья и вся его жизнь на берегу вдруг открылись ее глазам так, что ее и ужаснула и восхитила его внутренняя сила. Сила вулкана, скрытая до сей поры и вырвавшаяся наружу только на мгновение да и то по воле случая. Именно этой ночью Алина словно увидела настоящую греческую натуру, а увидев, замерла от восторга. Песня закончилась, а грек, от которого Алина даже против воли все еще не могла оторвать глаз, вдруг со всего размаху швырнул стакан с остатками виски об пол. Виденья моментально улетучились, оставив место грубой реальности. Эстель и Алина застыли на месте, совсем растерявшись и не зная, как реагировать.
- Кто-то перепил. - прошептала перепугавшееся африканка, - надо по быстрому валить. Совсем страх потерял.
Алина даже не нашлась, что ответить, настолько ее потряс беспричинный поступок грека. В эту секунду она поклялась сама себе никогда не иметь с ним ничего серьезного. Однако остальные греки, да и сам Адонис не проявляли никакого беспокойства или удивления, словно этот жест был чем-то, само собой разумеющимся. Йоргес встал и поднял стакан, и как будто ничего не произошло, протер его салфеткой. Тот, упав на ковер, мало того не разбился, так даже не треснул. Девушка все еще в шоке, молча наблюдала за ним. Эстель уже стояла на ногах, готовая к бегству, и тут до ее нового знакомого кажется, что-то стало доходить:
- Да вы не волнуйтесь так, - ухмыльнулся он, заметив таки выражение лиц обеих присутствующих дам, - Это просто старый греческий обычай, бить стаканы и тарелки под ноги танцующим. Сейчас, конечно, никто не танцевал, но просто песня напомнила... Ничего страшного в этом нет, и бокал целый. А иногда мы посыпаем лепестками цветов, тоже обычай, но тут цветов нет, - он извиняюще развел руками.
Девушки переглянулись, и Эстель медленно села на свое место, хотя Алина была готова поклясться, что ее просто не держали ноги. Она почувствовала, что с нее хватит.
- Да-да. - выдавила она из себя, - Ничего страшного, мы понимаем - обычай! Мне только надо ненадолго выйти.
Обычай! Сумасшедший дом, а не каюта! Предупреждать же надо. В следующий раз он запустит в них тарелкой и тоже окажется обычай. Попытавшись припомнить хоть какой-нибудь русский аналог, девушка почувствовала, что ей нужно что-нибудь покрепче. Пока она спускалась в крю-бар, в голове понемногу прояснилось, но возмущение осталось. Так ведь и сердечный приступ схватить можно. Если в следующий раз обычаем окажется неожиданно выдергивание стула из-под сидящего, разбивание люстры или еще что-нибудь такое же веселое в том же роде, то она пожалуй, совсем перестанет общаться с иностранцами.
Первым на кого она наткнулась в баре, оказалась Наташа:
- Ты что тут делаешь? - тут же заорала рыжеволосая красавица ей прямо в ухо, окутав ее клубом сигаретного дыма, которого тут и без нее хватало.
- Это тебя надо спросить! - также с помощью крика ответила Алина, - ты же спать собиралась.
- Да вот, раздумала. Душа праздника хочет.
- А почему ты с Ленкой не пришла?
- Вообще-то, она боится, что Вику расскажут, а у них с этим строго, он же индус. Хотя опять же все относительно, ему можно, а ей ни за что.
- Как это ему можно?