Полверсты двигались молча. Скобелев о чем-то сосредоточенно думал и не торопил лошадь.
Подъехали к домику Вессель-паши, напоминавшему обыкновенную хату-мазанку. В ней было неприбрано и неуютно: на кровати валялось небрежно брошенное одеяло, стол усеян клочками порванной бумаги, стул опрокинут. Несло затхлостью и чем-то прелым, вероятно остатками пищи, стоявшей в темном углу.
— Плохо жил паша! — быстро заключил Скобелев.
— Не по-пашски, — согласился Верещагин.
Ординарец доложил, что к домику подъехали два иностранных корреспондента. Скобелев сморщился, но разрешил войти. Американскому журналисту Маку, хромому и еще больному, он улыбнулся и, протягивая руку, сказал: «Очень рад». Англичанина встретил более чем сдержанно, как бы напоминая, что его предшественник был выслан из армии за шпионаж.
— Позвольте поздравить вас от всей души! — первым начал Мак.
— Позвольте и мне присоединиться к словам моего коллеги, — сказал англичанин. — Вы одержали! большую победу, ваше превосходительство.
— Победу одержала русская армия и болгарское ополчение! — отрезал Скобелев.
— Путь к Дарданеллам и Босфору открыт! — продолжал англичанин, или не уловивший резкого тона, или желавший подзадорить Скобелева.
— Вы все об одном! — резко бросил Скобелев. — И совершенно не замечаете или сознательно не хотите замечать, что мы открыли другой путь — к миру и счастью исстрадавшихся болгар. Впрочем, господа, война еще не закончена. Нам надо готовиться к новому походу.
— Позвольте, ваше превосходительство, задать только один вопрос, — сказал Мак. — Где сейчас находится недавний хозяин этого дома?
— Где-то здесь, — с улыбкой ответил Скобелев. — Наверное, Шипкой и всеми Балканами любуется. Мы ему не мешаем, господа, пусть полюбуется в последний раз.
II
Вессель-паша действительно с напряженным вниманием смотрел на окружающие вершины, все еще окутанные серыми тучами; он отправил на эти заоблачные выси своего начальника штаба с приказом турецким таборам сдаться русской армии. Выполнит ли его последнюю волю командующий верхними позициями Хаджи-Осман-паша? Человек он самоуверенный, начальник опытный и храбрый. Посчитает, что раз Вессель-паша находится в плену, он не имеет права повелевать войсками, желающими До конца исполнить свой долг перед империей и султаном.
Выстрелы на вершинах не умолкали, и Вессель-паша то хмурил свои низко нависшие густые брови, то затаенно улыбался. Два противоречивых чувства боролись сейчас в этом человеке; ему хотелось, чтобы Хаджи-Осман-паша потрепал как следует русских и этим омрачил им радость победы. Но, с другой стороны, всякий успех Хаджи-Осман-паши теперь может указать только на преждевременность капитуляции Вессель-паши, подчеркнуть позор плена. А что мог сделать он перед бешеным натиском русских? Сопротивлялся, сколько это было возможно, русские усеяли своими трупами все поляны перед Шипкой и Швйново. Казалось, они уже выдохлись и не смогут предпринять новые атаки. Но они бросили в дело свежий Углицкий полк, и он, смяв преграды, вкатился в окопы и траншеи. В некоторых траншеях турки дрались до последнего, Но это лишь прибавило ярости русским. Даже князь Святоиолк-Мирский, До того топтавшийся на одном месте, побудил своих солдат, собрав последние силы, рвануться в атаку. Армия Вессель-паши оказалась в прочном кольце. Продолжать драться? Но потери были и так огромны, зачем их увеличивать без цели и смысла?
Записку Хаджи-Осман-паше он написал не сразу. На вопрос Аак-паши, как звали турки «белого генерала» Скобелева, сдается ли Шипка, Вессель-паша ответил, что не знает, мол, не уверен, послушаются ли его приказа. Русский генерал вспылил и пригрозил, что тех, кто не сложит оружие, в плен брать не будет. Угрозу он подкрепил, двинув к Шипке несколько полков. Пришлось уступить и послать эту неприятную бумагу.
На вершинах гремит пальба. Получил ли Хаджи-Осман паша приказ и ослушался или к нему еще не успели прибыть уполномоченные? Там, на вершинах, все обстоит иначе, чем внизу: позиции прочны, десятки орудий могут вести уничтожающий огонь, патронов и снарядов достаточно, питанием обеспечены на долгие месяцы, теплой одежды и добротной обуви хватит с избытком. А надо, как требует Вессель-паша, выкидывать белый флаг и сдаваться.
Вслушиваясь в артиллерийские залпы, Вессель-паша вдруг подумал, что они не могут стать победными, что это скорее салют по случаю рухнувших надежд. Еще недавно ходили слухи, что на выручку Шипки спешит с огромными силами Сулейман-паша. Вессель-паша не стал их опровергать, но сам-то знал, что спешит он совсем по другой причине: спасает свои разбитые войска, уводит их от преследования русского генерала Гурко.