Облажаюсь, и магистр сожрет меня живьем.
Платформа останавливается у небольшого балкона. Массивная дверь с вставками из разноцветного стекла ведет вглубь кабинета, и даже отсюда я чувствую густой пыльный дух и пряный запах старой кожи.
— Проходите, — гудит кулганец, и по его тону невозможно понять, взволнован он, злится или думает о том, как отправится на обед через пять минут. Что ни говори, а из этих грибов вышли бы хорошие шпионы. Кто вообще что-то сможет понять по их мимике или голосу?
Фэд идет первым. Голова высоко поднята, в каждом движении — звериная грация и уверенность в собственной силе, будто сами кулганцы — его гости. Черный строгий костюм немного прибился пылью, но никто не посмеет возразить, что таким — уставшим и разозленным — Фэд выглядит еще опаснее. Флоренс, его маленькая тень, идет за магистром шаг в шаг. Бардо с Герантом держатся немного в стороне, и я вижу, как капитан нервно оглаживает клинок и что-то втолковывает двоедушнику.
Я же вхожу в кабинет последней и стараюсь запомнить все, на что натолкнется взгляд.
Помещение точно используют для встреч с чужаками.
Здесь есть стол и кресла, которые кулганцам без надобности. Вдоль стен протянулись такие же книжные полки, как и снаружи. То же самое темное дерево, запах древних переплетов. Из некоторых томиков торчат разноцветные закладки. Так странно видеть, что кто-то все еще работает с настоящей бумагой. Вообще невероятно видеть такое количество настоящих книг в одном месте. Человечество давно перешло на инфопланшеты и стеклопластовые пластины, которые почти невозможно уничтожить, в то время как кулганцы бережно хранили настоящее сокровище.
— Присаживайтесь, — голос встретившего их кулганца выше, чем у их провожатого. Он весь выглядит иначе. Балахон из ярко-желтой ткани, испещренный непонятными символами и нашивками, а грибную «шляпку» украшают замысловатые рисунки-татуировки.
Женщина?
Предложением присесть никто не пользуется, а Фэд мягко подталкивает Флоренс вперед. Девушка на секунду теряется, но магистр что-то тихо говорит. Почти шепчет, склонившись к ее уху, и она шагает вперед, к столу. Крепко держит в руках невысокий черный бокс, аккуратно ставит его на стол и снимает блокировку, чтобы поднять крышку.
Кулганец смотрит на эти манипуляции без видимого интереса, а когда из бокса появляется Ключ, то черные глазки чуть-чуть округляются и мне кажется, что они вот-вот вывалятся на пол.
— Вы не обманули, — гудит он и подается вперед, чтобы лучше рассмотреть артефакт. — Он не накормлен. Мы чувствуем его голод.
— Я хочу знать, что это, — Фэд подходит к столу неслышно, как большой кот, становится рядом с Флоренс, и я отмечаю, что он намеренно или случайно отгораживает ее от кулганца, чей взгляд плавно скользил по Ключу, боксу, а затем и девушке.
— Вы знаете.
— Не все. Мне нужны подробности.
— Мы хотим исследовать.
Кулганец чуть отклоняется в сторону и вперивает взгляд в магистра, а тот скрещивает руки на груди и отвечает широкой улыбкой.
— Если это на самом деле то, что я думаю, то мы оставим Ключ у вас.
Гриб бормочет что-то неразборчивое и раскачивается в своей силовой подвеске, точно собирается радостно станцевать.
— Сделка?
— Сделка, — кивает Фэд. — С условием, что никто больше не получит доступ к этому артефакту.
— Мы гарантируем и сможем изолировать его, чтобы Ключ больше не «пел».
— Не пел?
— Присаживайтесь, — повторяет гриб свое безэмоциональное предложение, — ваши ноги не выдержат такой долгий разговор.
Герант
— Пожиратели звезд создали пространственные врата, — гудит кулганец, — их корабли были слишком велики для подпространства. Они рвали его.
— А врата позволяли им пройти из одной точки в другую мгновенно, — Бардо проигнорировал предложение сесть и теперь упрямо подпирал стену за спиной Ши.
— Верно, — в голосе кулганца скользит нечто, отдаленно напоминающее удовлетворение, будто правильный ответ для него слаще музыки. — Пожиратели не хотели калечить вселенную. Они могли подстроиться под ее законы.
— Как именно работают эти врата?
Флоренс вся обращается в слух, от нетерпения постукивает по полу носками сапог и замирает только под пристальным взглядом Фэда.
— Простите, — бормочет она смущенно и утыкается взглядом в стол.
Магистр выглядит так, будто мысленно приколачивает девчонку к полу, отчего та только сильнее съеживается и втягивает голову в плечи. Кажется даже, что он недоволен своей помощницей не из-за какого-то серьезного промаха, а просто по инерции. И зыркает из вредности и упрямства, а не от злости.
Что между ними творится?
— Не гневайся, Палач, — от этих слов Фэд вздрагивает всем телом, будто его ударили наотмашь. Лицо каменеет, превращаясь в непроницаемую маску, а губы сжимаются в тонкую нить. — Тот, кто ищет знаний ради знаний — достоин ответа. Тем более вопрос правильный.
Флоренс вскидывает голову и пытается зацепить его взгляд, но Фэд отступает назад, в тень.
Я впервые вижу подобное бегство в его исполнении. Ни насмешливой улыбки, ни лукавого блеска в карих глазах. Только боль и гнев, что окрасил щеки бледным румянцем.
— Две точки пространства и времени сливались в одну, позволяя кораблям прыгать из конца в конец галактики в считаные мгновения. Пожиратели строили врата повсюду, в тысячах систем, но уцелела только часть. И у врат было множество ключей, а один главенствовал над всеми.
— Мастер-ключ?
— Человеческое определение, — кулганец смещается так, чтобы все могли видеть скрытую до этого картину. Я не берусь рассуждать, из чего сделано полотно, но могу сказать точно — картина древняя. Возможно, такая же древняя, как и Великая библиотека. И хоть я всегда был равнодушен к таким вещам, но при одном только взгляде на полотно мне стало холодно, точно кто-то поигрался с системой кондиционирования. — Пожиратели называли его «ликоро юда». Тысячезвездный ключ. Или, как иногда зовем его мы…
— Пронзающий небо, — проговорил Фэд из своего теневого убежища. В тишине кабинета его голос походит на холодный шелк, скользящий по коже. Тяжело сглотнув, я смотрю на Ши и понимаю, что она чувствует все то же самое.
Зловещий морок, сгущающийся над нашими головами.
Какое-то смутное, неотвратимое бедствие, что клубится черным облаком, заслоняя собой будущее. Оно вот-вот должно накрыть каждого, кто посмел прилететь сюда.
Ворон внутри взволнованно ерзает, не может найти себе места и недовольно каркает, хочет вырваться на волю, но я не даю.
— Верно, — кулганец ничего не замечает и довольно раскачивается в своей силовой подвеске. — Он один открывает все существующие двери. Он — регалия давно ушедшего правителя Пожирателей. Была ли она утеряна? Или король оставил ее здесь сам? Неизвестно. Мы не знаем всех ответов.
— Камкери встретили нас на пути к библиотеке, — голос Ши звенит от напряжения. Тонкие пальцы сцеплены в замок и лежат на гладкой поверхности стола. Внешнее спокойствие — наносная шелуха, не более. Я вижу, чувствую всем телом, как тяжело ей сдерживать нервную дрожь. — Но не напали.
— Ключ почувствовали, — качнул шляпкой кулганец, — он хрупкий, сломается легко. Камкери нуждаются в Ключе, жаждут его заполучить.
— Этого допускать нельзя! — взволнованно заговорила Флоренс. — Очевидно же, зачем он им! Хотят добраться до всех тех планет, что еще не тронуты их заразой.
Девчонка стискивает зубы и смотрит на артефакт с такой ненавистью, что Ключ должен загореться на месте.
— Не по своей воле камкери потрошат другие миры.
В комнате повисает вязкая тишина. Флоренс открывает рот и тотчас его захлопывает, не в силах подобрать нужных слов. У всех на языке верится очевидный вопрос.
Он неоновыми буквами проступает в воздухе, вгрызается в сознание, жужжит в висках.
— Болезнь помутила сознание камкери, — кулганец чуть наклоняется вперед и прикрывает глаза, будто пытается выразить сожаление, — мы еще помним. Мы знаем, какими они были до того, как «бич» исковеркал их тела и рассудок. Изобретатели и исследователи, любопытные дети. Невыразимая потеря для вселенной. Болезнь лишила их многого, но, что страшнее всего — она сделала камкери уязвимыми. Кто-то дал им первый ключ от врат на их планете. И знания, куда идти дальше.
— Кто-то? — переспрашивает Бардо, — камкери всегда нападали на людей без поддержки. Своими силами.
— Чужое влияние очевидно. Камкери с радостью делились своими знаниями, но никогда не упоминали о ключе. Врата были не активны вплоть до полного уничтожения Абракша — их материнской планеты — болезнью, а к тому моменту разум камкери уже был исковеркан безумием. Ключ им в руки вложил кто-то другой. Третья сила.
— И вы не знаете, кто это.
— Не знаем. Но знаем, зачем оно посылает камкери в другие миры.
Фэд отлепляется от стены и шагает вперед, встречается взглядом с кулганцем и застывает в привычной позе: со скрещенными на груди руками.
— Зачем же?
— «Бич» не просто заражает планеты. Он их трансформирует в питательную среду. Кто бы ни дал камкери первый Ключ, а сделал он это с одной целью, — кулганец чуть-чуть поднимается в своей подвеске, и его глаза оказываются на одном уровне с глазами магистра. — Чтобы питаться.
Шиповник
Я погружаюсь в вязкий кисель. Перед глазами всплывают картины родного дома, куда я никогда не смогу вернуться. Уничтоженного прошлого, где теперь нет ничего, кроме красноватой пухлой массы. «Бич» не оставляет после себя ничего, кроме губки из тел.
Страшно даже не то, что камкери расползаются, как тараканы, разносят неведомую заразу и уничтожают все на своем пути. Так или иначе, а многие поступают так же: когда захватывают новые территории — нуждаются в пище, минералах, оружии и власти.