Я удивленно моргнула.
- Да, если вампира не обучать, не давать ему защиту и покровительство, то его очень быстро убивают. Людей много, слишком много. А сильных среди нас мало. Поэтому ты останешься со мной, пока я не удостоверюсь, что ты сможешь прожить хотя бы век одна.
- А потом? - с надеждой спросила я.
Он усмехнулся.
- Потом мы проведем ритуал, и я сниму с тебя свои оковы и перестану быть твоим создателем.
Я задумалась, но все-таки решилась спросить:
- А можно вопрос?
- Ты можешь задавать мне любые вопросы, мое уникальное недоразумение! - его улыбка стала почти счастливой.
- А птенец может убить своего создателя?
Улыбка померкла, но тут же превратилась в ехидную усмешку. Зеленые глаза блеснули так ярко, что мне показалось, осветили кожу вокруг глаз.
- Конечно! Если создатель не отдаст Приказа о запрете на подобное. Честно говоря, это обычное дело среди твоих сородичей.
Я опустила взгляд, немного порассматривала его рубашку, послушала слабые удары сердца - не больше пяти в минуту. Затем снова подняла на него взгляд. Мне хотелось, чтобы он видел мои глаза. Хотя они уже начинали немного ныть от слез.
- Тогда я хочу, чтобы вы дали такой Приказ мне, - я надеялась, что мой голос прозвучит решительно и гордо, но не вышло. Громко говорить я все еще не могла.
Его усмешка перешла в разряд оскала. Злобного, хищного, жестокого.
- Хочешь убить меня, Аврора? - вкрадчиво поинтересовался он.
- Я ненавижу вас, Амадей! - сказать это получилось легко. - Не знаю, сколько прошло времени с момента нашего знакомства, но за последние часы вы причинили мне слишком много боли. Я могу легко предположить, что в какой-то момент захочу убить вас.
- И ты боишься проиграть? Думаешь, что я разорву тебя за попытку? Поэтому и просишь, чтобы сохранить себе жизнь?
- Нет, если я решусь на попытку убить вас, я буду готова и к последствиям. Вы приказали мне не совершать самоубийства, но это не значит, что я стала бояться смерти. Я даже понимаю, что никогда не сравняюсь с вами в силе, и вы в любом случае убьете меня. Я просто не хочу благодаря вам превратиться в чудовище, которое решит убить того, кто подарил ему новую жизнь. Для меня вы фактически отец или что-то вроде того. И я не хочу стать существом, уничтожающим самого близкого. Это против всех моих ценностей. Против всего, во что я верю. А что вы сделаете с моим сознанием, я боюсь даже представить. Хочу, чтобы у меня осталась хотя бы эта маленькая ниточка. Осталось хоть что-то мое, - по щекам опять потекли слезы. Я осознавала, что он не поймет. Но не могла не попросить.
Зеленые омуты смотрели прямо в глаза. Амадей медленно провел пальцами по моим щекам, вытирая слезы. Потом склонился и поцеловал ресницы. Он него пахло кровью: человеческой, своей и... моей. Но еще от него пахло туманом, дождем. Чем-то таким близким...
Его поступок был нежным, добрым, почти интимным. Но когда он выпрямился, я увидела злость в глазах и сталь.
- У меня еще никогда не было птенца, который ненавидел бы меня с первой ночи! - прошипел он.
- Думаю, у вас никогда не было и птенца, которого вы бы так презирали! - в тон ему ответила я.
Он дернулся и отстранился от меня.
- Ты все еще чувствуешь меня? - в его голове было неподдельное удивление. И я очень хотела ему не верить. А потому и не поверила.
- Да.
Он моргнул. В комнате повисла тишина. Я смотрела ему в грудь и слушала слабые удары. Теперь они не звучали громко и ясно, а лишь чуть слышно напоминали о себе. Мне хотелось протянуть ему бокал. Сделать хоть что-то, чтобы сердце опять забилось медленно, но раскатисто, как удары грома в грозу. Но я знала, что этого делать не стоит. Он не оценит, если я спрошу, что могу для него сделать.
- Я не отдам такой Приказ! - почти не шевеля потрескавшимися губами сказал мой создатель. - Если когда-нибудь ты будешь готова к моему убийству, я буду только рад! Молись, чтобы я был все еще в этом мире к тому моменту.
Я вздрогнула от этих его слов. От одной только мысли, что с ним может что-то случится, у меня внутри все сжалось, а монстр поднял голову. Я даже почувствовала, как потеплело и зачесалось небо - клыки просились на волю. Сжала челюсти, чтобы унять новую часть себя.
Амадей истолковал мои действия по-своему:
- У меня слишком много врагов. Это факт бытия, Аврора. Вынужден признать, что меня могут предать смерти намного раньше, чем ты будешь готова к возмездию. Так что приложи все силы к тому, чтобы быть первой в схватке за мою голову.
Он молча принялся меня поить. Когда пошел уже третий бокал с его кровью, он вдруг ухмыльнулся и тихо сказал:
- Вообразить не мог! Я желал пригласить в этот мир новую Рокто - надежду расы. А если ты меня убьешь, то, получается, я возродил собственную гибель... а Вечность не лишена прекрасного чувства юмора! - и тихий, совершенно искренний смех, будто он и правда усмотрел в этом что-то смешное.
Меня этот смех пробрал до костей и напугал лучше всяких угроз.
Вампир плавно поднялся со мной на руках. И только сейчас я рассмотрела, что уголок из двух кресел и столика разрушен. Кресла валялись в разных концах комнаты. Ковер был разорван и, кажется, прожжен. Столик выброшен в коридор. По стенам и полу пошли крупные трещины, которых раньше не было.
Я вопросительно посмотрела на Амадея, потом опустила глаза, потому что это не мое дело. Если он захотел разрушить комнату, то меня это не касается.
- Выброс силы, - просто и без эмоций сказал он, будто бы это все объясняло.
Зеленые омуты вспыхнули. В них словно зажгли внутреннее пламя. И, повинуясь его взгляду, на прежнее место вернулся столик и две кресла. Вампир водрузил меня на одно из них, потом вернулся к тому месту, где сидел, и забрал бокалы и кровь. Сел в свое кресло и устремил на меня цепкий взгляд.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
Я почувствовала, как внутри закипает ненависть. Новая часть моей натуры зашевелилась, приподняла голову и бросилась объяснять мне, что этого наглого вампира нужно убить. Эта часть мечтала разодрать Амадею горло, вырвать ему хребет. И уже была согласна на то, чтобы не трогать ни капли его крови. Это было не из-за сытости, а из брезгливости и отвращения. Новой части меня был ненавистен тот, кто причинил мне боль. Тот, кто окунул в свою ненависть. Наверное, я никогда не забуду его эмоции в момент признания. Я ведь хотела спасти его, рвалась к нему, как к самому важному, а получила ледяной нож. Мое тело, новая часть меня, запомнили его отношение, и теперь я ощущала их как острый кусок льда внутри. Он резал меня, и я ничего не могла с этим сделать. Я даже не понимала, почему чужая ненависть так мучала меня. Но это было почти так же страшно, как и боль от неповиновения Приказу. Только та мука была физической, а эта куда глубже, в душе, наверное, если она есть у вампиров...
Защипало глаза, как от долгого сидения за компьютером. Следом загудело небо. Медленно, вопреки моей воле, стали выступать клыки.
Я вобрала в себя воздух и на выдохе от души хлестнула внутреннего зверя, напоминая, кто здесь хозяин. Неужели мне придется контролировать его вот так всю оставшуюся жизнь, или, как сказал Амадей, 'жизнь после жизни'?
Меньше всего на свете мне хотелось сейчас задавать этому вампиру хоть какие-то вопросы, но момент интересовал меня не из праздного любопытства.
- Что это за хрень? - прохрипела я. Слова давались с трудом после такого волевого усилия.
- Не понял, - изогнул бровь мой создатель.
Я выразительно ткнула пальцев себя в центр грудины.
- Что это за хрень, я вас спрашиваю?! С тех пор, как я очнулась, ощущаю в себе чужое сознание. Как будто во мне два человека. Точнее я и еще какой-то зверь. У меня такое чувство, что я держу на поводке тигра!
На секунду к изогнутой брови присоединилась вторая.
- И не надо мне говорить, что это и есть голод вампира! - повысила голос я. - У этой твари есть сознание, характер, оно думает и пытается внушать, только не словами, а чувствами! Я что, сошла с ума?