- Это вы вылечили руку? - спросила я, сжимая и разжимая кулак.
- Да, - зло огрызнулся вампир, - и если ты скажешь мне за это спасибо - я тебе ее оторву!
Я продолжала потрясенно рассматривать совершенно здоровую конечность.
- Так где хочешь, чтобы был шрам? - повторил мой создатель.
Я снова указала на точку под большим пальцем левой руки.
Амадей кивнул. Аккуратно взял пробку двумя пальцами. В трубочке было несколько капель жидкости.
- Постарайся не дергаться, иначе шрам будет большим, а тебе жить в этом теле, - он погано ухмыльнулся.
А я сжала челюсти, потом сжала ладонь в кулак, затем сжала и подлокотник кресла второй рукой, чтобы не мешать Амадею.
Он поднес пробку с жидкостью, наклонил ее над моей кожей, три капли с пробки упали на руку. Я ожидала, что они скатятся по руке, но они замерли, как расплавленный воск. А через секунду зашипели на коже, как масло на сковороде. Я смотрела и не могла поверить в то, что вижу. Боль от ожога пришла намного позже. Я дернулась, но сдержалась и руку не отдернула. Почему-то мне подумалось, что если я ослушаюсь его просьбы, он может приказать, а может просто плеснуть мне весь пузырек в лицо. Картинка собственной физиономии и вечность под венецианской маской так четко встала перед глазами, что я замерла. Перспективы будущего иногда пугают намного больше, чем боль нынешняя.
Через пару минут боль ушла, а шипение прекратилось. На руке остался здоровенный красный ожог, который покрывался белыми волдырями. Я смотрела и понимала, что это еще не самое страшное. Шрамы не будут такими уж уродливыми, как я опасалась.
- Можешь опустить руку, - разрешил Амадей.
Я недоверчиво на него посмотрела, но руку опустила. Моя суть желала его смерти, только теперь к казни прибавилось еще несколько пунктов.
- Это очень слабый раствор серебра, моя гордая уникальность, - начал объяснять вампир. Теперь он снова сидел в кресле и пил кровь. Пузырька с жидкостью нигде не было. - Пули, болты и клинки из серебра причиняют куда большие страдания. Но теперь ты имеешь представления о том, что это за пытка.
- Но зачем? - потрясенно спросила я.
- Я хочу понять, как быстро у тебя затянется шрам от ожога. Ты совсем молодой птенец, но все-таки Калиго, думаю, пара недель - и от шрама не останется и следа. А по тому, как быстро у тебя затянется рана, я смогу понять, насколько сильный дар у тебя откроется. Я же должен знать, чему и как тебя учить, - он подмигнул мне. По-доброму, в его лице не было угрозы, не было ненависти.
- Пара недель? - переспросила я. - Вы хотите сказать, что этот шрам не навсегда?
Амадей посмотрел на меня.
- Конечно же нет! - выпалил вампир. Потом его глаза расширились. Пальцы разжались и он выронил бокал. Впрочем, успел его подхватить. И снова уставился на меня. - Ты хочешь сказать, что думала, что я сделаю тебе шрам на руке на все твое посмертие?! - его голос упал до еле слышного шепота.
Я промолчала.
- Да как ты только могла подумать такое?! - закричал он. Но крик криком, а в позе он не переменился. Это смотрелось странно и забавно одновременно. - Я твой создатель!
- Вы сами сказали, что бывает по-разному! - решила не молчать я.
Его глаза стали темно-зелеными. Он сжал челюсти, словно тоже боролся с клыками. Резко поднялся и захлопнул чемодан.
- Все! Хватит с меня! - прорычал он. - На сегодня хватит! Мое терпение не безгранично!
Он сунул мне в руки чемоданчик. Потом подхватил на руки.
- Я могу и сама идти! - возмутилась я.
- Заткнись, недоразумение! - рявкнул он.
Мне было неприятно у него на руках, но я промолчала. Обняла чемодан, в котором, похоже, были еще 'проверки' для меня, как любимую игрушку.
Амадей пронес меня по коридору, потом быстро поднялся по лестнице и протащил по еще одному такому же широкому коридору. Пнул ногой одну из дверей. Комната оказалась большой и отремонтированной, насколько это вообще возможно в таком заброшенном доме. Стены были задрапированы тяжелой зеленой тканью. Но всему полу светлый ковер с высоким ворсом. Несколько кожаных кресел, большой компьютерный стол, на котором стоял ноутбук. Несколько стеллажей с книгами, шкаф-купе. На полу у двери стояли три дорожные мужские сумки, явно дорогие. А в центре комнаты располагалась большая кровать. Простая, но на ней легко могли уместиться четверо.
Он кинул меня на кровать. И я невольно поразилась цветочному яркому рисунку постельного белья. Не вязался у меня этот вампир с яркими красками и цветочками. У меня вообще мужчины с подобным не вязались.
Амадей быстро разделся, скинул мокасины, рубашку и брюки на пол, оставшись в черном белье. Он обошел кровать и лег рядом со мной. Резким движением забрал у меня чемоданчик и опустил со своей стороны.
- А я не буду с вами спать! - визгливо взвыла я, понимая, что, похоже, буду, потому что он не спросит.
- Да кому ты нужна? - устало спросил вампир.
Сейчас на фоне ярких цветов подушки у него под глазами я рассмотрела глубокие морщины. Лицо осунулось. А сероватая кожа смотрелась совсем болезненно, даже для вампира.
Я осторожно легла на бок спиной к нему. Он притянул меня к себе одной рукой, прижал к груди. Ладонь руки, которая обвила талию, оказалась у меня под щекой. Она казалась твердой, но кожа была приятной на ощупь и прохладной. Нет, будь я человеком, то, наверное, она показалась бы мне ледяной, а так только легкая прохлада. Приятно. Если учесть, сколько я сегодня рыдала.
- А теперь спать! - скомандовал мой создатель. Сказал грубо и зло, но это не был Приказ.
Я покорно прикрыла глаза и некоторое время слушала его сердце и еще более редкое дыхание. А потом действительно провалилась в сон.
Глава 7
Глава 7
Мне снилось, что я бреду по огромному полю. Во все стороны, куда ни посмотри, до самого горизонта лежат тела. Всюду валяются покалеченные, изуродованные мужские фигуры в доспехах. Везде оружие, но какое-то странное. Большие топоры, мечи, пики, кинжалы. В сером небе летают и каркают в тишине вороны. Битва уже давно прошла, так что птицы уже насытились. Всюду кровь. Даже под ногами хлюпает жижа из крови, грязи и плоти погибших. Их здесь так много, что в глазах плывет. Кое-где реют разорванные стяги и обрывки флагов. Ветра почти нет, но они двигаются.
Я иду, переступая через тела, наступая на них. Слышу собственное дыхание, прерывистое и хриплое, как будто оно не мое. Я сам весь в крови. У меня руки в черной грязи, сквозь которую проступает алая кровь. Я осматриваю тела, но здесь нет живых. Бескрайнее серое небо над головой, вонючее месиво под ногами. Сегодня, несомненно, мне хотелось верить в ад, чтобы им было, где гореть и дальше...
Последний шаг получился слишком неуверенный. Нога поскользнулась на особенно большой луже. Почва под сапогом ушла вниз, утягивая меня за собой. Я не сопротивлялся и рухнул на груду тел. Некоторое время лежал и слышал собственные хрипы, потом уперся руками в чей-то щит и поднялся.
Взгляд упал себе под ноги. Сквозь грязь и кровь под телами блеснуло что-то знакомое. Руки бросились отшвыривать тела, несмотря на собственные раны. Я знал, что увижу...
Ее белые волосы, как ранний снег теперь больше не были белыми. От ее лица больше ничего не осталось. Либо ей вырвали глаза, либо птицы постарались. Но ни глаз, ни век у нее не было. Ее кожа, которую я когда-то сравнивал с речным жемчугом, теперь не имела цвета. Разорванная одежда мало что скрывала. Сколько же ран ей нанесли? Не понять, теперь уже не понять. И крови в теле почти не осталось - вся ушла в землю. Почему я взял ее на руки и прижал к себе? В этом уже нет никакого смысла. От нее воняет смертью, как и ото всех. Зачем я это сделал? Что бы это изменило?
Над головой слепое небо, под ногами стонет от проклятья земля. На руках жалкие ошметки того, что было когда-то дорого и ценно. Я закрыл глаза. Слушал, как каркают вороны. Гулял ветер над смертью, где-то что-то скрипело и звякало на ветру, будто здесь был еще хоть кто-то живой. Но я знал точно, что уже никого нет.