Я вспомнила, как меня рвало, и сколько было стресса. Да, наверное, я действительно похудела.
- Ну вот видишь. Мне кажется, так провести вечность все-таки приятнее, чем с более аппетитной попкой. Хотя лично я люблю девушек-пышечек. Но с такой внешностью тебе будет проще казаться маленькой и слабой.
Я кивнула. Сейчас я действительно выглядела почти нежно. Эдакая маленькая хрупкая статуэтка. Я никогда не была стройной от спортивности, не занималась спортом, чтобы под кожей у меня нашлись каменные мышцы, поэтому даже моя худоба была... несколько расхлябанной, дряблой что ли. Однако сейчас этот недостаток успешно скрывался за вампирской оболочкой.
- Пойдем, покажемся лорду. Может, он оценит и скажет, что-то приятное, - она развернула меня за плечи к выходу.
- А почему ты его так называешь?
Она замерла и очень странно на меня посмотрела. В глазах было все: от изумления, до легкого шока и растерянности.
- А ты не знаешь?
Я покачала головой.
- Странно, но тогда ты должна понимать, что я не стану тебе ничего рассказывать.
- Понимаю, боишься гнева Амадея.
- Жуть как боюсь и не стесняюсь этого... хотя ладно, капельку стесняюсь, так что никому не говори!
- Договорились! - рассмеялась я.
Глава 10
Глава 10.
Мы с Николь вернулись к кабинету Стаса. Оба вампира бурно что-то обсуждали на смеси нескольких языков, которых я не знала. Когда Николь открыла дверь Амадей сидел, скрестив руки на груди за хозяйским столом, а Стас уперся в него обоими ладонями и гневно пытался что-то донести до зеленоглазого. Тот, впрочем, был совершенно безразличен к уговорам.
- Вон! - рявкнул Стас, не оборачиваясь к нам. - Амадей, вечности ради, прислушайся к голосу разума!
- Стас, ты слишком все драматизируешь, - спокойно, даже чуть устало, сказал Амадей и поднялся со своего места.
Оглядел меня, улыбнулся, и вдруг у него выступили клыки. Они почти достали до нижних десен. Я вздрогнула и отшатнулась к стене, потому что у меня такое только когда мне что-то грозит или когда я злюсь. Создатель не мог сейчас почувствовать во мне опасность, но мог разозлиться.
Он моментально оказался рядом. Навис надо мной. Я приложила всю силу воли, чтобы не сползти по стене вниз. Его вспыхнувший гнев прошелся по мне иголками. Не дать, не взять разряд тока. Я охнула и прикрыла рот, чтобы не заорать.
- Ты меня испугалась! Почему? - прорычал он.
- У вас клыки... - выдала я.
- И?
- У меня клыки выступают, только если я очень злюсь. Вы сейчас на меня злитесь, только я не понимаю почему...
Амадей резко выпрямился.
- Ты думаешь, что клыки выступают, только когда носитель злится?
- Еще когда голоден или боится, - пробормотала я.
Лицо у Амадея застыло, словно стоп-кадр. И на этом застывшем лице заметно дернулся уголок верхней губы. Он медленно развернулся к Стасу:
- И что прикажешь с этим делать? - почти простонал он.
Стас развел руками.
- Обычное дело. Девочка просто не знает всех особенностей нашего строения и потребностей. Но, я бы тебе советовал обзавестись какой-нибудь отдушиной, чтобы сбрасывать пар. Иначе, ты точно станешь первым из нас, кто поседел на нервной почве! Кстати, а ты давно охотился? Тут у нас парочка убийц завелась. Третий месяц власти поймать не могут, может... того? Заодно отдохнешь от отцовских обязанностей.
- Она только возродилась! - со стоном вздохнул Амадей. - Ты знаешь, что я не могу оставлять ее одну.
- Тогда терпи, а еще лучше заклей ей рот до приезда Эльзы, пусть она рассказывает все тонкости, если ты у нас такой воспитанный.
Амадей посмотрел на меня так, будто бы прикидывал, можно ли последовать совету и действительно заклеить мне рот.
- Я буду молчать! - подняла руки я. - Честное слово, больше ни слова не скажу!
Амадей схватился за голову. Размытой тенью метнулся к столику, за которым мы пили кровь. Схватил графин с остатками жидкости и выпил одним злобным глотком.
- Я только одного не понимаю, - заметил Стас, - если она тебя так выводит из себя, зачем было создать из нее птенца?
- Ты знаешь, я не терплю, когда меня боится моя семья! - повысил голос Амадей. Графин в его руке треснул и разлетелся по полу мелкими осколками.
Все вздрогнули. Николь напряглась, как пантера перед прыжком. Стас отодвинулся насколько позволял стол, но старательно держал лицо. Я же просто вжалась в стену. В кабинете резко похолодало. Воздух наполнился запахом приближающийся грозы.
- Амадей, - тихо, ласково позвал Стас. Он не двинулся с места, просто позвал.
Вампир медленно повернулся к нему. И я увидела, как его яркие зеленые глаза буквально проваливаются в череп. Кожа стремительно темнела, а черты лица заострялись. Оно быстро превращалось в череп с зеленым огнем в глазницах. Это было страшно! Очень!
Но в месте со страхом я отчетливо понимала, что происходит что-то крайне неправильное. Амадей не тот вампир или мужчина, который будет злиться на пустом месте. Но, что я сделала-то?!
Амадей перевел горящий взгляд на меня, потом на Николь, затем на дверь. А я отчетливо уловила панику от Стаса. Сероглазый был уверен, что выпускать моего Создателя нельзя! Он боялся того, что будет, если вампир выйдет из кабинета. Я еще раз посмотрела в сверкающие глаза. Создатель словно не видел меня вообще, был где-то далеко. В глубине зеленых огней была смерть. Я не сомневалась, что если он выйдет за дверь, то многие умрут.
Я заслонила собой вход в кабинет раньше, чем осознала, что двигаюсь. Амадей посмотрел на меня. К зеленому оттенку в провалах глазниц прибавился серый туман. Он попытался обойти меня, но я схватила его за руку. Вампир среагировал мгновенно - ударил меня наотмашь по лицу свободной рукой.
Наверное, будь я человеком, то у меня отлетела бы голова. Наверное, не имей я опыта таких ударов, я бы разжала пальцы, но опыт у меня был. А когда к чему-то привыкаешь, то и реагируешь на это иначе, чем в первые разы. Обычно человек получив неожиданный, пусть даже несильный удар, впадает в легкий ступор. Мозг не может сообразить, что делать, но если раз за разом ты тренируешь тело и сознание, как например: спортсмены, бойцы разных военных подразделений и прочие, то сознание привыкает реагировать иначе. Уже не шоком, а быстрым и решительным отпором. Здесь вопрос если не внутреннего стержня и характера, то тренировки точно.
У меня тренировки были, а потому на удар я среагировала спокойно. Пол головы и шеи онемело, но я хватки на его рукаве не ослабила. Медленно повернула к нему лицо и просто, уверенно сказала:
- Нет.
Серого тумана в его глазах стало больше. Он быстро заволакивал зрачок.
- Нужна кровь? - спокойно продолжала я. - Смерть?
Высокий вампир, которому я доставала макушкой только до середины груди, если не ниже. Он мог легко разорвать меня. Мог оттолкнуть. Да все что угодно мог, но он стоял и смотрел на меня. Внимательно смотрел. Хотя я уже не была уверена, что это был он. Что-то мне его поведение напомнило... а именно - меня когда моя суть брала верх.
Рэсэ тихо и неуверенно подсказала, что нужно сделать. Я внутренне содрогнулась, но решила не спорить со своей сутью. Если Амадей уверен, что эти существа защищают, значит фактический они единственные кому мы дороги. Не стоит оскорблять друзей недоверием.
Так как схватила я Амадея правой рукой, за левую, то пришлось поднять свою левую конечность. Я продолжала следить за темно-серым туманом, почти черным, в его глазах. Он клубился и двигался. Это не была статичная линза как в фильмах. Это была Суть, причем с большой буквы.
Я поднесла руку ко рту и выпустила клыки. В груди разливалась чужая убежденность в правильности действий, наверное, поэтому я еще не упала. В голове появился странный шум. Все равно, что поднести раковину к уху и услышать звуки прибоя. Похоже, мой создатель хорошо меня приложил.
Я выпустила клыки. И одним из них нанесла вертикальный порез. Небольшой от основания ладони к локтю, вдоль сухожилия. Яркая, почти человеческая кровь моментально залила руку и закапала на пол тонкой струйкой. К моему удивлению это не было больно. Амадей уверял, что отдавать свою кровь для носителей мучительно, но боли у меня не было.