— Вот если научишься ловить карпа — тогда считай себя настоящим рыбаком, — сказал Санду.
— Какой там карп! Подумаешь, карп! Нет, сразу сом! Чтобы приготовить рыбную солянку! Вот Рикуца-то удивится!
— Ладно, Фэникэ. Договорились. В воскресенье в четыре часа утра встретимся в Снагове.
По дороге домой Фэникэ уже строил планы. В воскресенье они с Рикуцей совершат чудесную прогулку. Сколько времени уже они мечтают вырваться из раскаленных городских стен! Воздух, вода, солнце! Они будут загорать, купаться… Он засмеялся. Вот удивится Рикуца, когда он наденет фартук и начнет варить рыбу! Только надо сначала поймать пять сомов. Нет, не пять, а шесть, даже семь, чтобы голов было больше. Пусть она попробует настоящую рыбацкую солянку. Какой великолепный сюрприз он ей устроит! Потихоньку все приготовит и ничего не скажет до самого отъезда. «Приедем туда пораньше, часа в три утра, — думал он. — До четырех успею поймать, по крайней мере, двух сомов. Ну и посмеюсь же я тогда над Санду! Подумаешь, какая сложность! Насаживаешь на крючок наживку, закидываешь удочку, подходит рыба, хватает приманку, поплавок движется, дергаешь и… вот она, рыба. Молодец Фэникэ! Потом еще одна наживка, еще одна рыбина!» Улыбаясь, он вошел в дом.
— Где это ты пропадал? — спросила жена.
— А который час? — удивился Фэникэ и увидел, что стрелка стоит на шести. — Знаешь… было собрание… Очень долго говорили.
Через несколько минут перед ним стояла на столе тарелка с горячей рыбной солянкой. Он съел ее с аппетитом, но против обыкновения молча, только по временам чуть-чуть улыбался своим мыслям.
Жена даже удивилась, что он ни разу не вспомнил знаменитую солянку из Гечета. Она ждала, когда же он заговорит. И он заговорил:
— Рикуца, милая, скажи, есть у нас мышеловка?
Рикуца ожидала чего угодно, только не такого вопроса. Помолчав, она ответила:
— Нет. У нас было два капканчика, но они сломались, и ты сам их выбросил.
— А как поживает наша кошка?
— Кошка?… Спасибо… хорошо, — в недоумении ответила жена. Она принялась убирать со стола, стараясь догадаться, какого зелья хватил ее муж.
Каково же было ее удивление, когда вечером, перед сном, Фэникэ взял кошку и выбросил ее за дверь, вместо того, чтобы отнести в кухню, как делал обычно. Но жена ничего не сказала, закрыла окно, погасила свет, и они легли спать.
Через некоторое время Рикуца почувствовала, что муж тихонько встает. Она слышала, как он вышел. Стояла глубокая ночная тишина, и женщина задремала. Вдруг ее разбудил глухой удар. Вскочив с постели, она бросилась в кухню. При свете коптящей на полке свечи она увидела Фэникэ. Он стоял на четвереньках и прижимал к полу кепку, под которой что-то билось. Рикуца вскрикнула, Фэникэ обернулся, и мышь выпрыгнула из-под кепки.
Фэникэ сделал за ней прыжок, не уступающий любой кошке, но тут Рикуца так страшно закричала, решив; что муж ее сошел с ума, что ему пришлось отказаться от запланированного сюрприза и все честно рассказать.
— И нужны непременно живые? — удивилась Рикуца.
— Я забыл спросить Санду, но думаю, что да… Не станет же сом кидаться на падаль.
— В таком случае я тебе завтра подарю мышеловку. А теперь давай спать.
* * *
Солнце еще не взошло, только заря вскинула свои золотые ресницы. Зеркальная гладь озера снимала с себя серебристый ночной наряд. У причала стояли лодки — неподвижно, как на картине. Все было объято утренней сонной тишиной. Но недолго длилась ее власть. Вот послышалось чириканье, еще одно и еще, а затем птицы хором начали желать друг другу доброго утра и рассказывать свои ночные сны.
— Как это чудесно!.. — шепнул Фэникэ.
В этот момент из жестяной коробки, которую он держал донесся тонкий писк. Фэникэ заторопился.
— Пойдем, милая. Надо до прихода Санду поймать хотя бы одного сома.
Лодочник помог им забраться в лодку. Фэникэ греб, напевая в ритм движению:
Лодка на озере тихо плывет,
Сердце мое о любви поет…
— Мы не очень далеко отъехали, Фэникэ?
— Нет, дорогая. Я думаю, где много воды, там и рыбы больше.
Фэникэ осторожно просунул руку в коробку, взял мышонка и собирался нацепить его на крючок. Но мышонок вдруг вырвался и прыгнул в воду.
Тогда молодой рыбак более крепко зажал в руке второго и быстро куда попало воткнул крючок. Закинул удочку. Мышь на мгновенье погрузилась в воду, но тотчас же появилась на поверхности и поплыла.
Фэникэ хлопнул себя по лбу:
— Тьфу! Знаешь, жена, я все делал наоборот.
— Как так?
— Санду сказал, что наживку бросают на дно. А как же я брошу на дно, если мышь живая и плавает? Зачем же я, дурак, мучился, вез из Бухареста живых мышей?
Рикуца расхохоталась.
— Что же теперь делать?
— Что делать? Надо, чтобы приманка была неживая.
Он взял жестяную коробку с дырочками для воздуха, обвязал ее веревкой и опустил на дно.
Вскоре появилось солнце и уронило в озеро золотую дорожку. На берег пришел Санду и помахал платком. Фэникэ с силой стал грести к берегу, крича другу приветствия. Лодка врезалась в песок.
— Эх ты, «рыбак»! — презрительно бросил Санду. — Ты же всю рыбу разогнал.
— Почему?
— Кричишь, гребешь, как на состязаниях, жена твоя хохочет на все озеро…
Рикуца и Фэникэ переглянулись и прыснули.
— Тс-с-с! Тише! Так мы ничего не поймаем. Ведь рыбы очень чувствительны. Надо было настелить в лодку соломы, а то каждый звук передается в воду. Ты, Фэникэ, должен был из физики это знать, — ворчал Санду.
— Я-то знал. Но я не думал, что рыбы знают физику.
Но Санду пропустил шутку мимо ушей.
— У рыб прекрасный слух и обоняние. Вот прочти, — и он протянул другу книжку и два журнала.
Рикуца рассказала историю с живыми и дохлыми мышами. Накладывая в лодку солому, Санду успокоил:
— Ничего, научишься. Я, когда впервые закинул удочку, сорвал крючком кепку с головы, второй раз — разорвал рубашку, а третий — уронил в воду удилище. Мне тогда было восемь лет. А у тебя разрешение на ловлю есть?
— Нет, — чистосердечно признался Фэникэ.
— Вот ты ничего и не поймал. Потому что нарушил закон, — улыбнулся Санду.
— Да у тебя получается, что рыба не только видит и слышит, но и чувствует нарушителя.
— К нарушителю она не должна идти, да? — шутила Рикуца.
— Нет, мы сами должны оберегать ее от нарушителей, — серьезно ответил Санду.
Он греб легко, не поднимая волны. Когда поставил лодку на якорь, спокойно и ловко взял удилище, размотал леску, проверил грузило, поплавок… Супруги внимательно следили за каждым движением приятеля. Вынув мышь из коробки Фэникэ, он сказал:
— Я обычно не ловлю на мышей, но, если хотите… — он надел наживу и забросил удочку.
Все трое не сводили глаз с поплавка. Не прошло и десяти минут, как тот дрогнул. Но Санду остался неподвижен. «Почему же он не тащит? — подумал Фэникэ. — Чего еще ждет?» Но это знал только Санду. Вот поплавок на мир исчез под водой, и в следующее мгновение рыбак подсек и потянул удочку.
— Сачок!
У Фэникэ уже все было наготове.
— Сом! — радостно воскликнул он.
— Да, килограмма на два, — сказал Санду.
— Зачем же ты говоришь так громко?
— А сейчас уже не имеет значения. Ведь разрешается ловить не больше трех килограммов. Так что сомов мы сегодня больше ловить не будем. Можем с берега потаскать немного мелочи.
— Почему ты не тащил сразу, как дрогнул поплавок? Чего ждал?
— Так это же тебе не щука, которая сразу бросается на приманку. Сом берет осторожнее…
Они расположились на полянке. Мужчины пошли удить с берега. Они переменили много мест, одно красивее другого. И не раз Фэникэ забывал о поплавке, засмотревшись то на сверкающую водную даль, то на полет ласточки.