— Берегите пенсне, Киса! — в отчаянии крикнул Остап, бросая весла. — Сейчас начнется!
— Господа! — воскликнул вдруг Ипполит Матвеевич петушиным голосом. — Неужели вы будете нас бить?
— Еще как! — загремели васюкинские любители, собираясь прыгать в лодку.
Но в это время произошло крайне обидное для честных шахматистов всего мира происшествие. Барка неожиданно накренилась и правым бортом зачерпнула воду.
— Осторожней! — пискнул одноглазый капитан.
Но было уже поздно. Слишком много любителей скопилось на правом борту васюкинского дредноута. Переменив центр тяжести, барка не стала колебаться и в полном соответствии с законами физики перевернулась.
Общий вопль нарушил спокойствие реки.
— Уау! — протяжно стонали шахматисты.
Целых тридцать любителей очутились в воде. Они быстро выплывали на поверхность и один за другим цеплялись за перевернутую барку. Последним причалил одноглазый.
— Пижоны! — в восторге кричал Остап. — Что же вы не бьете вашего гроссмейстера? Вы, если не ошибаюсь, хотели меня бить?
Остап описал вокруг потерпевших крушение круг.
— Вы же понимаете, васюкинские индивидуумы, что я мог бы вас поодиночке утопить, но я дарую вам жизнь. Живите, граждане! Только, ради создателя, не играйте в шахматы! Вы же просто не умеете играть. Эх вы, пижоны, пижоны… Едем, Ипполит Матвеевич, дальше. Прощайте, одноглазые любители! Боюсь, что Васюки центром мироздания не станут. Я не думаю, чтобы мастера шахмат приехали к таким дуракам, как вы, даже если бы я их об этом просил. Прощайте, любители сильных шахматных ощущений! Да здравствует «Клуб четырех коней»!
Остап Вишня
ФИЗ-КУЛЬТ-УРА!
1
У каждого человека есть приятели…
Есть они и у меня, и у вас.
Да это хотя и приятно, но не так уж и важно, а важно то, что среди приятелей и ваших, и моих чем дальше, тем больше становится физкультурников.
Не замечали?
А вы присмотритесь.
Я тоже не замечал этого раньше, а теперь пригляделся — мать ты моя родная! — там футболист, там штангист, там прыгун, там снайпер, там спринтер, там стайер…
Среди молодежи — наших сыновей, дочерей, зятьев, внуков — это и не удивительно.
Нет, даже ваши приятели — люди, можно сказать, уже в летах — и те зафизкультурили.
Не подумайте, прошу вас, что я хочу над кем-нибудь посмеяться. Нет.
Наоборот, меня это очень радует: ведь я думал, что только я один встаю в семь часов утра и пританцовываю перед репродуктором:
— Раз-два-три!.. Раз-два-три!..
Раньше, правда, семейство мое, переворачиваясь в это время на другой бок, сердито ворчало:
— И чего он там выламывается? Хоть бы не топал!
А теперь уже молчит: привыкло.
И смотришь, нет-нет да и тоже попрыгивает перед репродуктором…
Зажигательная штука — спорт.
Он захватывает и малого, и старого, и слабого.
И теперь, когда у нас спорт организован, поднят на неслыханную высоту, вполне понятно, что в каждой семье или прыгун, или бегун, или штангист, или вратарь, или крайний правый, или крайний левый.
Спорту приданы общественно-государственные формы, спорт развивается на научной основе, и вполне понятно, что в нашем советском отечестве спорт теперь — всенародное явление.
2
Футбол…
Да вы видели — не могли не видеть! — и в городах и в селах на каждой более или менее свободной площадке суетятся мальчишки — гоняют мяч.
Как только высыпали из школы, сразу же из сумок, портфелей и картузов строятся «ворота», и моментально начинается первый тайм.
Вы никогда не останавливались посмотреть и послушать, что делается на такой площадке?
Мальчонкам по восемь-девять-десять лет, а с каким задором и как серьезно они забивают мяч!
Мячишко маленький, из черной резины: ну где же им достать настоящий футбольный мяч?
А вы посмотрите вон на того вратаря!
Он не из костей и мяса, он — весь напряжение…
Он прыгает, падает, перекувыркивается, бросается на мяч ястребом и принимает мяч бешено, люто!
Одно ему мешает — штанишки: они спадают, потому что пуговицы на штанах отлетели в первые же две минуты первого тайма. Он закрутил штанишки палочкой, палочка выскакивает, а тут как раз прорвался левый полусредний и бьет уже по воротам снайперским… Бах!.. Что делать? Он бросил штанишки, тигровым броском на мяч — и берет снайперский.
Не забил гол левый полусредний, хотя вратарь и брал полу- в штанишках, полутак.
Ну откуда же вам знать, что из него не выйдет Зубрицкий, Хомич или Никаноров, а возможно и получше Зубрицкого, Хомича и Никанорова, и что он в свое время не пропустит в свои ворота ни одного мяча от лондонского «Арсенала»?
А вы прислушайтесь к этим мальчонкам.
Тут вам и «офсайд», и «корнер», и «пенальти», и «аут», и все-все…
Тут и свисток судьи, и отчаянные выкрики:
— С поля! Долой с поля! С по-о-о-ля!
Футбол!..
Это прекрасно!
Есть куда вылиться силе народной, и сила эта от физкультурных упражнений и состязаний крепнет, развивается, делая наше юношество, весь народ наш ловким, здоровым, проворным, сильным…
Да здравствует физкультура! Да здравствует футбол!
Ну, а кому уж не судьба самому забивать гол или прыгать, или бегать, или поднимать гири, плавать, бороться, тому остается еще один «вид спорта», доступный каждому, — это «боление», быть «болельщиком».
Хоть и каждому доступен этот «вид спорта» — быть болельщиком, но не думайте, что он легкий, нет…
Он, правда, и не тяжелый, но он, — ну как бы вам сказать? — он мучительный…
Если, к примеру, футболист теряет за время состязания (так, по крайней мере, говорят) килограмм или больше в весе, то болельщик-энтузиаст теряет минимум девятьсот граммов.
А были случаи, когда футболисты после состязания возвращались домой, весело подпрыгивали, а болельщика вели домой под руки, а то и несли.
Но таких случаев зарегистрированы единицы.
3
Сегодня футбольное состязание.
Боже мой, с каким нетерпением ждут его и физкультурники и болельщики!
Ну, пойдемте с вами на матч…
Но пойдемте заранее, так как стоит опоздать немного — мы не проберемся на место, и тогда… Ах, тогда… даже подумать страшно…
До стадиона еще квартала два, но вы уже идете в густой толпе весело настроенного народа.
Повсюду шутки, остроты, выкрики:
— Наша возьмет!
— Ой, боюсь, возьмет ли. Сильный противник!
— Да и наши не слабые! Молодых подбавили! Крепкая и у нас теперь команда!
Но вот подбегает к вам мальчонка и смотрит на вас умоляющими глазами.
— Дядя, проведите!
— А как я проведу? У меня же один билет?!
— Проведите! Скажите, что сын! Может, пропустят?! Проведите!
И смотрит на вас мальчонка такими умоляющими и, вместе с тем, лукавыми глазенками, что вы не в силах ему отказать.
Ну как же вы можете не взять его, если он, возможно, «центр нападения» какой-нибудь площадки на углу улиц Ленина и Чкалова, вытоптанной и выутюженной коленями, животом, лбом, спиной его собственного детского упругого тельца!
— Ну, идем!
Тогда подбегают к вам еще пять-семь-десять маленьких «крайних правых», «крайних левых», «вратарей» и т. п.
— И нас возьмите! Дядя, проведите!
— Да, ребятки вы мои дорогие, да не пустят же!
— А может?! Возьмите!
Вы подходите к контролеру с десятью-двенадцатью вашими «сыновьями».
Вы говорите контролеру, что это все ваши сыновья, что ваша жена — «мать-героиня», что обязательно пусть пройдут и т. д. и. т. п.