— Нет, гришка! А здоровый, гад!
— Крепко сидит?
— Крепко.
— Так тащите же! Скорей!
— Будете меня учить! — усмехнулся папаша Зоула и одним махом выбросил угря на берег.
И тютелька в тютельку в это самое время за рекой часы пробили десять.
Зоула оттянул добычу к самому склону под дорогой, наступил угрю на голову, а инспектор перерубил ему хребет. Они набросились на него, как два разбойника. И вот в эту-то минуту рыбацкого восторга на них упала с шоссе полоса света и раздался строгий официальный голос:
— Ну вот и дождались, граждане, не так ли? Будьте любезны, подойти сюда. Давайте познакомимся!
Сомнений не было: наверху стоял полицейский. Он принял их за браконьеров. Зоула обомлел. Но прежде чем он успел сообразить, что к чему, ответил инспектор:
— Мы-то дождались, а вот вы — нет! Жалко, не так ли?
Поднялся на шоссе, предъявил свое удостоверение и засвидетельствовал, что угорь засекся на удочке ровно без одной минуты десять.
— Знаете, я тоже на этого упрямого рыбачка точил зубы, да зря. Видимо, ему святой Петр покровительствует. Хотя он и сам вполне заслужил этого гада!
Оба подождали, пока рыболов собрал свои манатки и вскарабкался к ним наверх, тут они дружески поздравили его с уловом.
— М-мда… шикарно получилось! — смеялся папаша Зоула, рассказывая об этом на другой день рыболовам, усевшимся там же вокруг него, под Белой скалой. Окончив рассказ в этом товарищеском «клубе», он опять наживил донки на гада, и целая вереница рыбаков на берегу поступила так же, потому что папаша еще раз доказал им, что в рыбной ловле, как и во всяком другом начинании, необходимо проявить упорство, находчивость и приложить все усилия, если хочешь чего-нибудь добиться.
Перевод с чешского Н. Беляевой и Х. Херсонского.
Ганс Иоахим Ригенринг
СНЕЖНЫЙ БАЛ С ДУХОВЫМ ОРКЕСТРОМ
Собственно говоря, я собирался отдохнуть. Но она была очаровательна.
Мы завтракали за одним столом. Мы ели булочки из одной хлебницы. Я влюбился натощак, а это все равно, что рюмка коньяка на пустой желудок. Нежные колокольчики наших душ оказались настроенными в унисон. Обо всем у нас было одинаковое суждение.
О погоде. О железной дороге. О ценах в гостинице.
Это было прекрасно.
А потом она спросила, не занимаюсь ли я спортом. «О, да, — ответил я, — конечно!»
А зимним спортом? Зимним? Конечно, почему нет? Я ведь понимаю, современные девушки предпочитают мужчин-спортсменов.
— Извините, — сказала она после завтрака, — мне нужно тренироваться.
Я спросил швейцара:
— Кто эта девушка?
— Подробностей не знаю, — прошептал он доверительно, — она только вчера приехала. Но я слыхал, — его голос прозвучал еще доверительней, — она чемпионка округа или что-то в этом роде.
Этого только не хватало! Никогда ей не понравится такой неспортивный человек, как я.
Я решил плюнуть на отдых и заняться спортом. Коньки мне показались лучшим средством передвижения по любовной гололедице. Ледяные дорожки в этот предобеденный час были удивительно скользкими. Их, наверное, заново натерли воском. Первые часы я провел преимущественно в сидячем положении. Потом я приземлился несколько раз на живот. И все это без предварительных упражнений! К полудню я уже понимал, как чувствует себя карась, которого готовят к обеду.
Она спросила меня, что делал я до обеда.
— Я тоже тренировался, — объяснил я со скромным величием, — надо сохранять спортивную форму.
Ее улыбка, как бальзам, действовала на мои синяки. Я решил быть жестким, как мясо на моей тарелке.
Новые знакомые показали, как на льду выписывают коньками восьмерку. Мне удалось добраться только до половины восьмого. Лед действует, как вино. Он лишает чувства равновесия.
Мои ноги двигались одновременно, но в совершенно противоположных направлениях. Мой центр тяжести переместился на затылок.
Вечером я узнал, что ее зовут Ренатой. Контрабас в оркестре играл так, что таял снег. Таяли и наши сердца.
На следующий день дело пошло лучше. Я сделал новые шаги, вернее говоря, новые «проскользы» вперед. Раньше я с необычайным уважением относился к канатоходцам, но что стоит танец на проволоке в сравнении со скользкой поверхностью льда! И у тебя нет даже шеста для баланса.
Я знал, мне понадобится много времени, чтобы отдохнуть от отпуска.
На третий день произошло нечто ужасное. В тот самый момент, когда я собирался исполнить кривую без происшествий, у края катка показалась Рената. Она весело махнула мне рукой. Я ответил. Но слишком сильно. Коньки пошли вперед, я взмахнул руками в поисках равновесия — и упал в объятия Ренаты.
— Какой вы бурный! — сказала она и покраснела.
Я извинился и сказал, что потерял равновесие.
— Мне тоже так кажется, — улыбнулась Рената и покраснела еще больше.
Она была удивительной. Я поцеловал ее. Мои ноги убежали, не желая брать меня с собой. Мы сидели на льду, обнимая друг друга. Пожилая супружеская чета бросала на нас ледяные взгляды, что при морозе было не так уж трудно, и бормотала что-то о падении нравов у нынешней молодежи.
Я прервал свой путь к чемпионату мира по конькам и записался на лыжные курсы.
В первый же день было сломано две ноги! У других.
— Вот это спорт! — сказал я нашему инструктору. — Вы должны на знамени написать девиз: «От спортивной повязки — к гипсовой!»
Я оказался перед трудным решением. Я мог понравиться Ренате только спортивными успехами. Либо я должен сломать ногу, либо сердце.
Меня спасло большое зимнее гуляние.
В субботу вечером. Танцы во всех помещениях. Танцы на воздухе при инфракрасном освещении. Бал на снегу. Снежный бал!
После обеда промаршировала музыкальная пожарная капелла и открыла празднество несколькими музыкальными пьесами, по поводу которых возникли споры. Одни считали их маршами, а другие — вальсами. На крыше отеля пришел в движение толстый слой снега. Он упал и мягко покрыл весь оркестр. Только в том месте, где был бас, вверх поднимался снежный фонтан.
— От них мы избавились! — облегченно вздохнул мой сосед. Мы выкопали музыкантов и уверили их, что музыка произвела потрясающее впечатление.
Фигуристы показали упражнения, которые я одобрил благосклонным взглядом специалиста.
— Так быстро, как ты, никто из них не бегает, — сказала Рената, — и во всяком случае, не так целеустремленно!
— Пусть только кто-нибудь попробует! — пригрозил я и взял ее за руку.
Все-таки мне было немножко смешно. Как только она обнаружит у меня полное отсутствие спортивных талантов, мне останется положить мою горячую любовь на лед, а к моим остывшим ногам приложить грелку.
Эх, не следовало мне пускаться в единоборство с чемпионом округа! Она всегда будет чувствовать, что я ее позорю.
Я решил все сказать.
— Ты себя плохо чувствуешь? — спросила озабоченно Рената.
— Дорогая! — я набрал солидную порцию воздуха в легкие. — Я должен сделать тебе одно признание.
Она покраснела.
— Я знаю, — прошептала она мне на ухо, — я тоже.
Ах, как это было тяжело.
— Почему ты меня всегда оставлял одну? — надула она губки. — Я понимаю, ты должен тренироваться, — но не все дни.
— Послушай, дитя, — я был окончательно смущен, — я просто хотел тебе хоть немножко понравиться. Но… я не имел понятия о спорте, а ты… ты чемпион округа…
— Верно, — засмеялась она, — по шахматам.
Перевод с немецкого А. Витта.
ЛЮБОВЬ И ЛЕГКАЯ АТЛЕТИКА
Цветы изо всех сил тянулись вверх, вырываясь на простор. Птицы мужского пола усиленно тренировались к предстоящему конкурсу вокалистов.