Шипы и розы [Сатира и юмор]

О ФУТБОЛЬНЫХ СУДЬЯХ

Быть каменным столпом футбольного закона,
Бесстрастно наблюдать все страсти стадиона,
Не хаять вратаря, не славить игрока,
Ни слова не сказать, коль мяч влетел в ворота…
Ой-ой, товарищи!
                           Нелегкая работа
Быть обладателем судейского свистка!

НАЗРЕВШИЙ ВОПРОС

Чтоб игрока легко узнать могли,
Мы нумерацию футбольную ввели…
Мне думается,
                      что пора
И на болельщиках поставить номера.

СЛОВО О БОЛЕЛЬЩИКАХ

У сердец свои законы
И особые права.
Футболистов — двадцать два,
А «болеют» миллионы.
Сколько в этом вдохновенья
И кипения в крови,
Сколько честного волненья,
Сколько искренней любви!
Мир становится веселым,
Если вспыхнет, как костер,
У любителей футбола
Бесконечный жаркий спор.
Что же! Спорьте на здоровье.
Сердцем — вместе,
                           мненьем — врозь…
Болельщики!
                    Как много в этом слове
Для сердца нашего слилось!

Борис Ласкин

ТУМАН НАД ТЕМЗОЙ

В час, когда над Лондоном опустился туман и машины с зажженными фарами двинулись на стадион, Мазуркин созвал у себя в кабинете совещание по вопросу о ходе ремонта бочковой тары.

Все приглашенные на совещание заняли свои места, и тут Мазуркин схватился за голову. Он совершенно упустил из виду, что именно в эти часы на лондонском стадионе начиналась весьма ответственная игра.

С того момента, как наши футболисты улетели в Лондон, Мазуркин лишился покоя. Болельщик с двадцатилетним стажем, завсегдатай стадиона, авторитетный знаток футбола, Мазуркин начал терять в весе.

Игра с «Челси», особенно ее первая половина, когда в наши ворота были забиты два гола, настолько расшатала нервную систему Мазуркина, что сотрудники в эти страшные минуты старались вовсе не попадаться ему на глаза.

Всю ночь накануне игры Мазуркин взвешивал шансы «Динамо». Узнав о том, что «Челси» приобрел знаменитого центра нападения Томми Лаутона, Мазуркин окончательно загрустил и, выйдя утром на работу, в одном из служебных распоряжений написал: «Произвести капитальный ремонт полуторалаутонки».

После игры, которая, как известно, закончилась ничьей, Мазуркин несколько оправился и стал мужественно готовиться к встрече с «Кардиффом». За день перед матчем Мазуркин ходил сам не свой. Явившись на работу, он рассеянно козырнул вахтеру и приказал не пропускать посторонних в сетку ворот.

Бурно отпраздновав победу динамовцев, Мазуркин пришел к врачу за сердечными каплями. Врач, тоже оказавшийся поклонником футбола, написал в истории болезни, что здесь «имеет место легкий миокардифф».

Итак, начался долгожданный матч с «Арсеналом». Сотрудники заполнили кабинет. Мазуркин посмотрел на часы и позвонил. Секретарша, войдя, остановилась у стола начальника, ожидая распоряжений.

— Нина, — тихо сказал Мазуркин, — свяжитесь по телефону с моей квартирой. Там слушают трансляцию из Лондона. Обо всех голах докладывайте лично мне. Идите.

Нина вышла, и Мазуркин начал совещание.

— Товарищи, — сказал он, — начнем, как говорится, с центра поля. Ни для кого не секрет, что на нашем складе не все благополучно по линии тары. Сейчас мы заслушаем доклад товарища Соловьева, который давно получил указание заняться ремонтом, но, насколько мне известно, ничего толком не сделал. Если это подтвердится, мы, товарищ Соловьев, не постесняемся и крепко дадим за это дело по рукам!..

В кабинет быстро вошла Нина, положила перед Мазуркиным записку и удалилась. Мазуркин прочел записку и, потирая руки, сказал:

— Но мы все же, как говорится, не звери. Так что не робейте, товарищ Соловьев! Тем более, что сейчас ваш тезка — Соловьев Сергей дал на выход Боброву и тот, будьте любезны, — раз!.. Один — ноль в нашу пользу… Пожалуйста, товарищ Соловьев, пасуйте, то есть это… говорите. Мы вас слушаем.

Соловьев начал свой доклад. Он говорил без особого подъема, не замечая того, что большая часть сотрудников смотрит на дверь, а начальник нетерпеливо барабанит по столу пальцами, не сводя с докладчика отсутствующего взгляда.