…Павел чувствует, что ему не уйти от мощного захвата Андрея. Он слышит спокойное дыхание друга у себя над головой, крики болельщиков: «Жми, Андрюша!»
«Мне нельзя проигрывать… — мелькает мысль у Павла. — Хотя бы ничью… по очкам… а то уволят…»
— Решающие секунды! — гремит из репродукторов голос комментатора. — Вы слышите дыхание борцов, я подношу микрофон к самой кромке ковра…
И вдруг по залу разнесся усиленный мощным динамиком шепот:
— Андрюша… Не клади меня… Я сегодня не в форме. Давай вничью… по очкам…
Пораженный комментатор отскакивает от ковра. Молчание. Потом раздаются негодующие крики болельщиков. Но взрыв аплодисментов поглощает их. Овация наполняет своды спортзала: Бунчук уложил Павла на лопатки.
…Уже давно прокатилась через парк лавина болельщиков, когда Зазноев вышел из раздевалки. У подъезда его ждали Крысюков и Хламов.
— Шеф просил передать, — сказал рекордсмен по крокету, галантно поклонившись, — что завтра вы можете на работу не приходить! На ваше место уже берут одного прыгуна с шестом и без…
— Виват! — сказала вторая бита города.
Но Павел шагнул мимо интегральцев, не обратив на них внимания, словно они были полностью неодушевленными предметами. И когда Крысюков и Хламов, отбежав в сторонку, увидели, с кем встретился Зазноев, то ахнули от изумления: на скамейке поджидал Павла Андрей Бунчук.
…Парк Андрей и Павел покинули поздно вечером, вместе с последними парочками. И влюбленные смотрели вслед двум юношам, идущим по главной аллее плечом к плечу…
ЛИШНИЙ БИЛЕТ
Деревья в заводском сквере зазеленели так дружно и согласованно, будто получили строгую директиву треста озеленения: «Всем почкам-лепесточкам распуститься 30 апреля к 16 часам 00 минутам». Зазеленело все: липы подле цехов, кусты на главной аллее, скамейки, ограда… Даже телефонная будка и та заявляла: «Осторожно, окрашено!»
Коля Баженов, только что закончивший смену, стоял возле телефона-автомата. Клава ждала его звонка ровно в половине пятого, а перед ним еще была очередь из двух человек.
Из автомата доносился хрипловатый голос:
— Вася! Ты меня слышишь? Забронируй один билет на футбол. Что? Один билет, только один. Хоть на юго-восток. Вася, ты меня слышишь? Что? Есть? Мчусь!..
Человек порывисто выскочил из будки. Глаза его светились неугасимым огнем. А в будке уже бушевал другой голос:
— Ну и что ж, что поздно? А ты должен чувствовать… Ну что ж, что ничего не понимаю…
Коля не выдержал.
— Простите, — сказал он стоящему впереди, — может, вы меня пропустите?
Пожилой мастер из соседнего цеха, с бровями, похожими на усы, усмехнулся:
— Так и быть, звоните.
Коля, забыв об «Осторожно, окрашено!», рванулся к диску и быстро набрал номер.
Старый мастер с усмешкой смотрел на него через распахнутую дверь.
— Вы что-то не то набираете, юноша, — сказал он. — В Москве нет номеров из пяти цифр.
— Только бы Клава… — машинально повторял Баженов. — Почему не то? Именно то: К-Л-А-В-А… Ох, действительно…
Наконец в трубке зазвучал певучий голосок:
— Слушаю…
— Это я, Николай. Простите, опоздал. Хотел условиться насчет завтрашнего дня. Билет? Ага, понимаю. Будет билет, будет…
— Получили особое задание? — сочувственно спросил мастер.
— Да, — без энтузиазма ответил Коля. — Билет. Хотя бы один. Нет ли у вас лишнего?
— Я больше по бильярду болельщик, — ответил собеседник и поспешно прикрыл за собой дверь.
— Что же делать? — волновался Коля. — За сутки до игры… Это же фантастика! Но раз обещал — вперед! Еду к Тихону.
Техник-строитель Тихон Брагов жил на двадцатом этаже высотного дома. Что ни говорите, не всякому удается получить квартиру именно в том доме, который имел счастье строить. Из окон его квартиры обозревался весь город. Зеленая дымка покрывала бульвары. Отчетливо были видны на ближайших крышах люди, подтягивавшие на канатах чуть-чуть сбившиеся набок буквы «М-А-Я».
Визит Баженова был для Тихона Брагова неожиданным, но приятным.
— Николай! — воскликнул хозяин дома. — Каким образом?
— Скоростным лифтом системы инженера Прокофьева, девять метров в секунду! — быстро ответил Баженов, освобождаясь из тяжелоатлетических объятий друга. — Нужен билет на завтрашнюю футбольную встречу.
— С каких пор ты стал увлекаться футболом? Ведь ты же был мирным шахматистом.