— Цвет слоновой кости. Это платье цвета слоновой кости. Оно чудесное, Джонни, спасибо! — Грейс снова широко улыбнулась — улыбкой вполне благодарной, но не до конца обнаруживающей то потрясение, которое она испытала, увидев подарок. Она ведь больше не влюблена в него, нет…нет…
— Ну и прекрасно, мне ведь нужно было что-то сделать, чтобы убедить Лоррен, что я очарован, — кисло сказал Джонни.
Грейс засмеялась в ответ — соответствующим ситуации смехом, — но, к счастью, именно в эту самую минуту в комнату вбежала малышка. Она прижалась к ноге Джонни, взглянула на Грейс и прошептала:
— Ей нравится?
— Она считает, что оно отличное, правда, Грейс?
— Да, именно так.
— Джонни спрятал его в машине, когда мы были в кафе, а я его не выдала! — Девочке, видимо, ужасно нравилось участвовать в заговорах Джонни — почти так же, как и ему самому. Он снова улыбался — той улыбкой, которая расцветала у него на губах, когда после его проказ, все наконец снова улаживалось.
Грейс поймала себя на том, что продолжает ласкать пальцами шелковую ткань. Если она не будет осторожна, Джонни добьется своего. Она вполне отдавала себе в этом отчет. Закрыв коробку, она вслед за Джонни и Грейси вышла из комнаты.
Наверху было все еще слишком душно, чтобы там спать, поэтому они разложили диван внизу. Он стоял рядом с окном, выходящим на террасу с качелями, так что Грейси была довольна, что будет спать на одной постели с Грейс, а Джонни будет рядышком, за окном.
Прохладный ветерок обвевал их сквозь шторы. Надев удобные шорты и футболку, Грейс улеглась рядом с малышкой, слушая, как девочка шепчет что-то Джонни в окошко, а он шепчет что-то ей в ответ. Качели поскрипывали при каждом его движении.
Грейс почувствовала запах спрея против комаров и услыхала шорох москитной сетки. Она улыбнулась, но сердце заныло при воспоминании о том, с какой болью Джонни говорил о том, что больше не хочет видеть слез Грейси. Джонни любил свою племянницу всем сердцем, так чисто и искренне, как умеют любить дети. Если только он когда-нибудь полюбит женщину, то ее он тоже будет любить всем сердцем.
Напоминая себе, что в такую любовь Джонни просто не верит, Грейс лежала, слушая в темноте шепот, который еще долго будет преследовать ее уже после отъезда Джонни и Грейси.
ГЛАВА ПЯТАЯ
На следующее утро Грейс разбудил глухой звук за окном. Стараясь не разбудить малышку, она приподнялась и взглянула на мужчину, за которого собиралась сегодня выйти замуж. Джонни сидел на полу, потирая голову обнаженной загорелой рукой. Когда он запустил пальцы в свою шевелюру, на его груди и плечах рельефно обозначились упругие мускулы. Грейс порывисто вздохнула, ее сердце отчаянно билось. Быть может, ей все это снится?..
Их глаза встретились. За спиной Джонни покачивались качели. В девушке проснулось глубокое, темное желание — желание, вовсе не похожее на то, что она чувствовала пятнадцатилетней девчонкой, влюбленной в Джонни. То была щенячья любовь. А теперь…
Страсть, мелькнула у Грейс паническая мысль. И паника ее росла по мере того, как она читала ответное желание в потемневших глазах Джонни. Он схватил с пола свою белую футболку и принялся надевать ее через голову, просовывая руки в рукава. Когда Джонни снова взглянул на Грейс, взгляд его был спокоен — жар погас.
Грейс с досадой ударила по простыне кулаками. Она постарается ни на мгновение не забывать, что на самом деле Джонни вовсе не хочет этой женитьбы — не хочет ее.
Малышка зашевелилась, а потом проснулась. Сонные глазки широко распахнулись при виде сидящего на полу террасы Джонни.
— Ты упал?
— Именно! — Зашнуровав кроссовки, Джонни встал и подошел к двери, на ходу засовывая руки в карманы джинсов. Грейс с трудом пыталась отогнать мысль о том, что джинсы под футболкой не застегнуты.
— Ты ударился?
Грейс понимала, что беспокойство девочки объясняется детским, очень реальным страхом за Джонни. Она успокаивающе провела рукой по волосам малышки, а Джонни подошел вплотную к сетчатой двери.
— Ни единой царапины.
Так оно и было, хотя Грейс подумала, что, возможно, Джонни и набил себе на голове хорошую шишку.
— Я в город — приведу себя в порядок и возьму разрешение, — сообщил он.
Грейси прижала нос к двери.
— Нам нужны свадебные цветы для моей прически.
— Об этом я позабочусь, — сказал Джонни, через дверь щелкнув Грейси по носу. — А вы, девочки, пока меня не будет, сможете заняться собой.
От внимания Грейс не укрылась омрачившая личико Грейси растерянность, когда Джонни пересекал двор, на ходу доставая из кармана ключи от машины, которые она вручила ему накануне вечером. Она взяла девочку за руку, решив чем-нибудь ее занять, чтобы не осталось времени скучать по Джонни.
— А как насчет того, чтобы приготовить оладушки, а потом устроить тебе ванну с пеной?
После завтрака и купания Грейс достала мамину бижутерию и усадила Грейси на диван играть — точно так же, как и она сама когда-то в детстве. Отцу так и не удалось купить настоящие драгоценности, но то, что он дарил, — дарил с любовью, и матери, видимо, этого было достаточно. Малышке, похоже, казалось, что она нашла клад, и Грейс задумчиво улыбнулась, уверенная, что ее родители одобрили бы этот брак хотя бы ради спасения Грейси.
Пока Грейси играла, она быстро приняла душ. Вещи и косметику из своей комнаты она принесла, пока Грейси купалась, стараясь не оставлять девочку надолго одну. Грейс снова улыбнулась доносившемуся снизу пению. Она подумала, что лучше, если она будет выглядеть так, как девочка представляет себе невесту. Девушка собрала волосы в хвост, оставив по бокам несколько прядей.
Надев платье цвета слоновой кости, она принялась вертеться перед зеркалом. Сидит идеально. В сущности, было что-то почти… сексуальное… в том, как шелк облегал ее женственную фигуру. Но возможно, это лишь ее фантазия. В конце концов, платье напомнило Джонни то «ангельское» одеяние.
Грейс внимательно вгляделась в зеркало. На этот раз ее глазам предстал целомудренный образ невесты, и на мгновение сердце ее забилось — сердце девушки, полной надежд и ожиданий. Но мечты не сбылись, и Грейс знала, что не должна позволять себе поверить в них вновь.
Снизу послышался оживленный детский голосок — Грейси здоровалась с Джонни. Грейс вдруг почувствовала, что поступает правильно, несмотря на все сожаления и опасения. Самое главное, подумала она, сделать девочку счастливой.
И тут она вспомнила, что забыла договориться с Джонни, какие цветы и какого цвета нужны для малышки. Она поспешила к лестнице. Ведь платье Джонни выбрал такое, какое было у нее когда-то в школе. Насколько она его знает, он вполне мог явиться с оранжевыми тигровыми лилиями, которые они с Дженелл не раз собирали вдоль дороги.
Она стала спускаться, морщась при мысли об оранжевых цветах в сочетании с синим платьицем Грейси…
Девушка остановилась на полпути, увидав стоящего у подножия лестницы Джонни. Темно-синий костюм, в руках — чайные розы, а на манжете все еще болтается ценник. У нее просто перехватило дыхание.
Джонни, видимо, услышал ее шаги. Кивнув с недовольной гримасой на цветы, он пробормотал:
— Надеюсь, эти годятся.
Они великолепны, подумала Грейс. И малышка думала точно так же, приподнявшись в своих кожаных туфельках на цыпочки и вдыхая аромат роз. Грейс стала спускаться дальше, отгоняя мысль о том, что Джонни, очевидно, приобрел в Чикаго немалый опыт по части преподношения женщинам цветов.
— В Чикаго у одного из парней в гараже мать занимается флористикой. — Он все еще хмурился, глядя на цветы. — Но эти я выбрал сам.
Чайные розы обвивала голубая ленточка. Как это кстати! Она сделает для Грейси веночек, остальные цветы девочка будет держать в руках. Когда Джонни вручил малышке букет, Грейс поняла, что у него есть еще один. Для нее.
Ах, Джонни. Грейс взяла у него цветы и поднесла к лицу благоухающие лепестки.
— Какая прелесть!
— Да, и в самом деле прелесть.
Девушка подняла голову, спрашивая себя, не придется ли ей в течение всего их брака заставлять себя не реагировать на эти взгляды. Но Джонни пристально смотрел уже на нее, а не на розы, будто действительно думал, что прелесть — она, будто ее платье и ему тоже казалось сексуальным.