Девочка взглянула сначала на Грейс, потом на Джонни и надула губки.
— Не Белоснежка. Это я, Грейси.
— А я имел в виду Белоснежку на твоей рубашке. Вон там, — пощекотал ее Джонни.
Когда малышка взвизгнула и отскочила к Грейс, та крепко прижала ее к себе и, не удержавшись, поцеловала девочку в черные волосики.
— Ну так вот. — Джонни высунулся в окошко, сделав вид, что прислушивается. — Кажется, я слышу голос голодного котенка.
Ротик Грейси снова скривился.
— Они хотят, чтобы я их покормила.
— Прекрасно, вот пойдем и покормим их. — Явно не обращая внимания на то, что Грейси все еще в ночной рубашке, Джонни протянул девочке руку.
Она слезла с кровати и потянула за собой Грейс. Девушка заметила, что Джонни посмеивается над ее попытками поправить футболку и шорты, вставая вслед за малышкой. Грейс в душе вздохнула. Джонни, должно быть, находит забавным и ее влечение к нему, как это случалось, когда они были подростками.
Они спустились вниз, и Грейс не могла не улыбнуться при виде того, как девочка, выбежав в открытую Джонни дверь, затопала босыми ножками по нагретым солнцем доскам террасы. Три пятнистых котенка карабкались по ступенькам ей навстречу. Оборки рубашечки подметали пыльный пол, когда Грейси присела на корточки, чтобы аккуратно положить еду в кошачью мисочку.
Джонни, скрестив на груди руки и прислонившись к двери рядом с Грейс, наслаждался этой картиной. Благодаря радости малышки и близости Джонни девушка почувствовала удовлетворенность — ощущение хотя и знакомое ей, но отнюдь не привычное.
— Пойду приготовлю завтрак. — Она лениво потянулась. — А потом надо на работу собираться.
— Мы с Грейси приготовим для тебя завтрак, — сказал Джонни.
Столь увлекательная перспектива заставила девочку радостно подпрыгнуть рядом со своими котятами.
Но Грейс отнеслась к этому с меньшим энтузиазмом. Ей вовсе не казалось, что Джонни силен в кулинарии. Но малышка Грейси была в восторге, она уже схватила Джонни за руку, чтобы вести его в кухню. И готовить завтрак для нее.
Тронутая, Грейс отправилась наверх принимать душ. Она надела скромный, но изящный костюм цвета хаки — рубашка и шорты, — но от этого ей стало казаться, будто ее ждет день в городском парке, а не в парикмахерской. Малышке Грейси понравятся качели и горка… Веревки старых качелей, висящих на огромном старом вязе, износились, и Грейс решила попросить Джонни заняться этим.
Она вернулась вниз и направилась в кухню, пытаясь вспомнить, где лежат веревки — в гараже или в сарае…
О Боже! Ее кухня…
Здесь, казалось, пронесся ураган. Мойка завалена грязной посудой, словно они принимали как минимум дюжину гостей.
— Все под контролем, — заявил Джонни. Стоя у плиты, он помахивал лопаточкой, пытаясь разогнать чад. — Бекон уже почти готов.
Вид ее желтого кухонного полотенца (Джонни заткнул его за пояс своих сползающих шорт) и блестящего от пота обнаженного мужского торса отвлекли Грейс. Она почувствовала, как обжигающий взгляд Джонни скользит по ее телу — от ремешков босоножек на щиколотках к вырезу рубашки. Подойдя к столу, она осторожно собрала яичные скорлупки. Ее сердце разобьется на такие же осколки, если она не будет держать себя в руках.
— А где Грейси?
— Я отправил ее играть с котятами, пока я… ну… проветрю кухню…
Небось все в той же ночной рубашке…
Джонни отложил лопатку и взял в руку мусорное ведро. Поднеся его к самому столу, он смел мусор — осталось только облачко муки.
— Вот так. Ты не беспокойся! Посуду я помою.
— Это было бы неплохо. — Грейс бросила скорлупки в ведро, стряхнула с шорт муку и с тоской вспомнила свои обычные тосты на завтрак.
Тут на пороге появилась малышка Грейси. Увидав Грейс, она застенчиво произнесла:
— А я блинчики приготовила.
Один на один с разгромленной кухней Джонни, вполголоса ругающийся над плитой, малышка Грейси с грязными голыми ножками и мукой на ночной рубашке… Грейс поняла, что никогда еще не чувствовала себя такой необходимой. Она улыбнулась девочке:
— Я обожаю блинчики на завтрак!
Пока Джонни «наносил на завтрак последние штрихи» — интересно, что он подразумевал под этими словами? — Грейс повела малышку мыться и одеваться. Спускаясь вниз, она пыталась сообразить, каким образом Джонни собирается справляться с ленчем, девочкой и превращением комнатки на первом этаже в офис.
Вернувшись в кухню, Грейс начала понимать его стратегию: на столе стояли бумажные тарелки.
Грейс не решилась обратить внимание Джонни — который, к счастью, надел к завтраку серую футболку, — что в буфете есть и обычные тарелки. Она просто наслаждалась завтраком, быть может даже слишком — учитывая, что бекон подгорел, а блинчики остыли.
Когда пришло время уходить и Джонни, стоя рядом с ней на террасе, обещал заняться комнаткой-офисом, Грейс вновь охватило беспокойство. Он, видимо, не отдает себе отчет, как легко ребенок может отправиться куда-нибудь погулять вслед за котенком, пока он будет переоборудовать комнату или звонить по делу. Дети все время пропадают. Может, лучше остаться?..
— Тебе еще не пора? — спросил Джонни, заметив ее колебание.
— Я подумала, может, мне следовало бы остаться сегодня дома и помочь тебе с офисом?
Таким образом она смогла бы приглядеть за Грейси.
— Нет никакой необходимости. Я справлюсь. Грейси мне поможет, если не будет слишком занята котятами. — Он улыбнулся. Когда он произносил эти слова, Грейси как раз гонялась за котятами по газону.
— Нет, я бы действительно с удовольствием помогла тебе.
Заметив, как Грейс смотрит на малышку, Джонни догадался, что ей нравится роль матери и вовсе не хочется уходить. Но он также понимал, что она должна заниматься своим делом.
— Нет необходимости. — И шутливо добавил: — Лучше иди, пока босс тебя не уволил.
В ответ Грейс как-то рассеянно улыбнулась. Она все скручивала в узелок ремешок сумочки — видимо, от волнения. Девушка взглянула на него, и Джонни понял, что волнуется она именно из-за него.
Он нахмурился. Грейс мучило не только нежелание расставаться с девочкой. Похоже, она боялась оставлять Грейси с ним, будто оставляла дома не взрослого с ребенком, а двух малолетних детей.
Грейс, должно быть, заметила его возмущение. На мгновение она задрала подбородок, и Джонни взял себя в руки. Судя по ее глазам и его нарастающему раздражению, им предстоит первая ссора.
Но Грейс просто сказала:
— Следи, чтобы Грейси не уходила со двора. За забором растет ядовитый плющ. И сарай… не разрешай ей ходить туда одной…
Джонни скрестил руки на груди. Грейс сжала губы и, спустившись по ступенькам террасы, направилась к девочке. Увидев, что Грейс собирается уходить, та бросила своих котят. Они долго разговаривали — похоже, Грейс инструктировала малышку, как присматривать за ним.
Ее недоверие причинило Джонни боль. Грейс считает, что он не в состоянии нести ответственность за себя, что уж говорить о ребенке.
И это после того, что он сделал утром.
Он пристально глядел на опустевшую дорогу. Он докажет Грейс — и своим родителям, — что он уже не тот безответственный мальчишка, каким был когда-то.
Видя, как малышка все еще смотрит вслед Грейс, он спустился с террасы и направился к племяннице. Утренняя эйфория улеглась, и девочка протянула ему ручки. Джонни на мгновение прижал ее к себе. Влажные теннисные туфельки оставили темные пятна на его шортах, маленькие ручки крепко обнимали его за шею, оставляя отпечатки не только на коже, но и в самом сердце. Он не может потерять этого ребенка.
— Хочешь еще поиграть с котятами? — спросил Джонни.
— Они устали.
Грейси положила головку ему на плечо.
Джонни побаюкал ее немножко, оглядывая ферму. Настроение его улучшалось по мере того, как он осознавал, что здесь время словно бы остановилось. Нижняя ступенька террасы все так же скрипит, на гравиевой дорожке все те же выбоины. Под деревом, на котором висят качели, — как раз их Грейс и хотела починить, — все так же вытоптана трава. Колесо, заросшее яркими маргаритками, прислонено к сараю… Все как прежде.