« Нечего прощать ». Затем я покачала головой, обвила руками его шею и прижалась губами к его. Отстранившись, я встретила его взгляд. « Я похитил ее, Данте », — подписал я свое признание. « Ее удочерили Саша и Бранка Николаевы. Они придут за ней и убьют нас. »
Я рассказал ему все. С того момента, как бабушка забрала ее у меня, до того, что я сделал в Новом Орлеане. В его глазах не было шока. Никакого осуждения.
Я помнил только старого Данте. Раньше.
Данте
Я никогда не хотел ничего большего, чем она и наш ребенок.
Пять лет назад это у меня отобрали. Сегодня будь я проклят, если позволю этому случиться. Хотя кусочки головоломки все еще были немного нечеткими, они наконец оказались на своих местах — в моем сознании и в моей жизни. Я бы не позволил ничему снова встать у меня на пути.
Не Николаевы. Не сам дьявол.
В вестибюле каюты я слушал, как Феникс все это выливает. Ее тоска. Ее ужас. Я не прерывал ее, пока она не закончила, ее тело вздымалось от рыданий.
" Мне очень жаль. Моя бабушка посеяла это семя, и я поверил, что ты оставил нас и не хотел брать на себя ответственность. А потом, когда я увидел тебя снова, я оттолкнул тебя. Опять и опять. Боже мой. Данте… я застрелил тебя . Она поднесла руку ко рту, подавляя рыдания.
"Все нормально."
Она покачала головой, и мне пришлось постараться, чтобы сдержать свои эмоции. Наблюдение за ней в таких слезах чуть не разорвало меня на части. Она посмотрела на меня, а затем лихорадочно подписала: « Как ты вообще можешь говорить, что все в порядке?» Это не. »
«Все, что имеет значение, это то, что ты со мной. Ты и Скай. Я все исправлю».
Ее плечи на мгновение опустились, прежде чем ее наполнил новый заряд решимости. Она должна была быть самой сильной женщиной, которую я знал. — Я должен помочь тебе .
«Позвольте мне разработать план, и мы сможем двигаться дальше».
Она кивнула, и я обхватил ее лицо ладонями и вытер ее слезы, прежде чем прижаться губами к ее. Этот ударил по-другому. Оно было наполнено обещаниями и извинениями. Оно было наполнено любовью.
— Я так тебя люблю , — прошептала она мне в губы.
Это было все, что я хотел услышать. Отчаянный стон завибрировал в моей груди, и я запустил руку в ее кудри, сжимая их в кулаке, чтобы притянуть ее ближе. Я углубил поцелуй, нуждаясь в ней с настойчивостью, как никогда раньше. Пять лет одиночества настигли меня.
Звук открывающейся двери оттолкнул меня от нее, и мы оба обернулись и увидели стоящих там Сезара и Скай.
— Вы двое наконец это поняли? — спросил Сезар, и я прищурился на своего правого помощника. — Я понял это только тогда, когда ты привел их в замок.
— Ты знал, что у меня с ней был роман пять лет назад? - прорычал я.
Сезар покачал головой. «Я знал, что у тебя есть отношения с кем-то . Я не знал, кто. И только когда я увидел Скай, я понял.
Взгляд Скай метнулся от ее мамы ко мне, затем к Сезару, только чтобы вернуться ко мне. Я опустился на корточки и подозвал ее. Тот факт, что она без колебаний подбежала ко мне, чуть не заставил меня зарыдать, как ребенка.
Господи, что со мной происходило?
« Ты мой папа, не так ли ?» она подписала письмо, ее глаза наполнились надеждой.
Я кивнула, и мое горло болезненно сжалось.
«Я твой папа». Мой голос дрожал, и мои руки тоже.
Феникс закусила нижнюю губу зубами, пытаясь оставаться сильной. Я проиграл эту битву. Я обнял Скай и крепко держал ее, пока моя грудь сжималась от воспоминаний. Мои руки дрожали, когда я убирал волосы со лба дочери, мое внимание было разделено между женой и ней.
Я нашел их снова, во многих отношениях. Пять лет потеряны.
Наше начало представляло собой серию «почти» и «а что, если», но конец не был таким. Я бы этого не допустил.
ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ
ФЕНИКС
С
Кай улегся на ночь в постель, а Данте, Сезар и я сидели перед камином. Они сели по обе стороны от меня, рука Данте лежала на моем бедре. Я обнаружил, что, поскольку к нему вернулись воспоминания, ему нужно постоянно прикасаться ко мне. Как будто ему нужно было подтверждение того, что все это было на самом деле.
Прошла неделя с тех пор, как мы прибыли в хижину. Амон был помазан главой семьи Ромеро, и, к моему большому шоку, он был еще и моим сводным братом. Это потрясло меня не так сильно, как осознание того, что Рейну схватил и пытал тот же человек, что и Данте. Что меня не было рядом с ней.
Я должна была быть худшей сестрой, когда-либо ходившей по этой земле.
— Ей лучше, — заверил Данте. «Если бы это было не так, она бы не присылала мне все эти сообщения, когда я сказал ей, что мы сбежали. Поверьте мне, она обрела свой боевой дух».