Я направился к надземной гробнице, ставшей последним пристанищем Адриана. Мои черные туфли Шанель щелкнули по камню. Сшитое на заказ платье было свободным на моем теле.
Впервые черный цвет мне совсем не льстил. Из-за этого я выглядел изможденным. Я похудела за последние четыре месяца. Алкоголь не помогал, но каким-то образом я обнаружил, что постоянно к нему возвращаюсь.
Оказывается, легче сформировать зависимость, чем избавиться от нее. Кто знал, а?
Тупая боль между моими висками пульсировала таким знакомым образом. Как будто я должен был что-то вспомнить, но мой разум отшатывался каждый раз, когда я пытался. Терапевт сказал не принуждать. Он назвал это подавлением памяти. Он сказал мне, что мои воспоминания вернутся, когда я буду готов справиться с ними или когда что-то их спровоцирует. Я вздрогнула, не желая думать о том, что это могло быть.
И все же я не мог дождаться. Я должен был вспомнить. Это было похоже на вопрос жизни и смерти. Надеюсь, не мое.
Прохладный ветерок пронесся в воздухе, вызывая дрожь по моей спине. Температура в феврале не была минусовой, но из-за дующего ветра было холоднее, чем обычно.
Я нашел его пластину в нише. Долгое время я просто стоял и смотрел на слова, не в силах их прочитать. Невозможно их обработать. Никогда за миллион лет я бы не подумал, что наша история закончится таким образом.
Дрожащими пальцами я протянул руку, чтобы обвести выгравированные буквы.
Рожденный в тени. Поклялся кровью.
Нарушенная и преданная клятва.
Приговор вынесен.
Я не видел этого раньше. Слова были смехотворными. Зачем кому-то ставить это дерьмо на место последнего упокоения моего мужа? Я снова прочитал слова, мои губы шевелились, как будто чтение их вслух могло придать им смысл.
Это не так.
Я понятия не имел, что это значит и кто придумал эту нелепую гравюру. Может быть, какие-нибудь хреновые мафиозные похороны, хотя у моего отца на тарелке была простая, нормальная гравировка.
Не это.
Кроме того, Адриан на самом деле не был частью мафии. Хотя, похоже, он попал в их плохую сторону. И все же он не заслуживал смерти таким молодым. Наша совместная жизнь едва началась. Я все еще чувствовал его запах в нашем пентхаусе. Я все еще мог слышать его смех во сне.
Вот только последние несколько месяцев он мало смеялся. Я боялся, что все изменилось. Я не знала, были ли это мои постоянные требования родить ребенка или что-то еще.
Но ничто из случившегося не могло умалить тот факт, что Адриан погиб, защищая меня. Он умер, потому что любил меня. Так мне сказали мои братья. Что он каким-то образом вытащил меня из машины.
Мне от этого не стало лучше. Его жертва оставила столько дыр — в моем разуме и душе.
— Мне бы хотелось, чтобы ты не оставил меня позади, — прохрипел я сломанным голосом. Было больно дышать. Мои глаза защипало, но слез не было. Я не думал, что у меня остались слезы.
— Я бы хотел, чтобы ты мне рассказал. Что бы это ни было, это происходило. Возможно, я мог бы помочь ему. Возможно, мои братья помогли бы. Ведь Василий привел его в нашу семью. В моей голове всплыл образ Адриана, когда мы впервые встретились глазами.
— Ненавижу холод, — проворчала я, и мое дыхание затуманило окно. Прижав к нему палец, я нарисовал солнце. Мне нужна была жаркая погода и бассейн. Русские не возражали против зимы. Папа всегда так говорил. Ну, я возражал против этого. "Я не русский. Я американец."
Темное небо обещало новую зимнюю бурю, ветер бил в окна, а я с тоской смотрела в окно. Я ненавидел находиться в России. Зимой всегда было холодно и темно. Но Василий настоял. Итак, мы пробыли здесь две недели. Это было не так уж и плохо, когда он весь день был дома с нами.
Он делал мне прическу. Поиграй со мной в шахматы. Прочтите мне. Иногда он учил меня русскому языку. Хотя я это уже знал. Они с Сашей слишком много спорили по-русски, чтобы я не смог его уловить.
Я стоял на подоконнике в старой библиотеке, прижавшись лицом к холодному окну, носом к стеклу.
Мои косички повредили кожу головы. Саша попытался это сделать и чуть не оторвал мне череп, но теперь я боялся их вытаскивать. Он мог бы попытаться их исправить. Моя пятилетняя голова снова не выдержала его рук, укладывающих мои волосы.
Я почесал кожу головы, надеясь хоть немного снять напряжение.
«У меня волосы выпадут», — проворчала я. — И во всем этом будет виноват Саша.
Лед яростно ударил по окнам, что соответствовало моему собственному разочарованию. Я прижал руку к холодной стеклянной двери. Именно тогда я заметил приближающуюся папину машину. Он мчался по дороге к дому, как будто дьявол преследовал его по пятам, пока не остановился.