И Адриан все еще будет здесь. Он все равно будет у меня. У нас будет возможность будущего.
Боль, острая и яростная, схватила меня за горло. Это царапало мое сердце. Это ударило по нему. В ушах звенело, обморожение распространилось по груди, и я задыхалась. Я сильно заморгал, когда из меня вырвался тихий рыдание. Я прижал рот ладонью, чтобы заглушить его.
«Мне бы хотелось, чтобы ты сказал что-нибудь», — я поперхнулась от этих слов, но слез все еще не было. "Что-либо."
Я прижал ладонь к холодному камню. Возможно, его дух покоится здесь, но не тело. Пепел. Мой муж превратился в пепел. Я бы все отдал, чтобы помнить о том, что произошло.
Меня пронзила мучительная боль. Напоминание о том, что у меня никогда не будет возможности попрощаться как следует.
Я вытащил телефон и набрал номер. Я часто приходил послушать его голосовую почту. Слишком много, чтобы быть здоровым.
Включился автоответчик, и мое сердце остановилось. «Номер, который вы набрали, отключен».
— Нет, нет, нет, — пробормотал я, глядя на экран. Возможно, я набрал неправильный номер. Поэтому я набрал номер еще раз. Такой же ответ. «Номер, который вы набрали, отключен».
Мое сердце замерло. Это должно было случиться. «Чертовски эффективные люди», — выругался я, хотя, по правде говоря, это было неэффективно. Прошли недели.
Я завершила разговор и сунула телефон в карман платья. Слава богу, они сделали платья со потайными карманами.
Ветер усилился, и я вздрогнула, обхватив себя руками. Мой взгляд скользнул по группе надгробий, окружающих мавзолей. Мое внимание привлекло еще одно посвящение.
Здесь лежит Роза. Моя роза.
Со сломанными шипами.
Долг выплачен, но не погашен.
Черная роза и ядовитый шип.
Адриан всегда называл свою мать розой. Мне показалось это странным, но потом мои братья называли нашу мать «сукой-психопаткой», так что кто мне такой, чтобы судить. По крайней мере, слово «роза» звучало ласково. Я еще раз прочитал посвящение.
Это было совпадение; так должно было быть. Больше никто не знал об Адриане и прозвище его матери. Даже мой лучший друг. Определенно не мои братья. Я искал дату рождения и смерти, но ее не было. Просто это загадочное стихотворение или, может быть, послание, вырезанное на простом надгробии.
Покачав головой, я перевела взгляд на место отдыха Адриана и нахмурила брови. Потом я понял. У них была тема. И все же я знал, что у Адриана здесь нет семьи.
Мы, семья Николаевых, были его семьей. По крайней мере, я так думал.
Кто придумал эти посвящения? Ни одно из них не имело никакого смысла.
Бросив последний взгляд на склеп, я развернулся и ушел в еще большей растерянности, чем когда-либо.
Кладбище не дало ответов. Только больше вопросов.
Час спустя я стоял перед зданием муниципального кладбища Нового Орлеана на улице Чупитулас.
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Ян рядом. Он всегда оставался в тени, наблюдая за мной. То, что я раньше презирал, но теперь я нашел в этом комфорт и безопасность.
Распахнув тяжелую дверь, я пробрался внутрь. На веб-сайте мне дали имя начальника муниципальных кладбищ Нового Орлеана, поэтому я поискал его в справочниках. Второй этаж.
Джейн Форд, начальник кладбища.
Я покачал головой, глядя на гравировку названия на двери. По крайней мере, его было легко найти.
Проведя рукой по черному платью Valentino, я убедилась, что все на своем месте. Незачем посторонним знать, в каком беспорядке я вел себя после смерти Адриана. Или что я пристрастился к алкоголю.
Я выдохнула в ладонь, чтобы убедиться, что от меня не пахнет алкоголем. Я чувствовал только запах жидкости для полоскания рта.
Стук. Стук.
"Входить."
Я толкнул дверь и вошел, затем остановился и оглянулся через плечо. — Здесь со мной все будет в порядке, Ян.
Короткий кивок, и я закрываю дверь. Когда я подошел к ее столу, мой взгляд встретила пожилая женщина с мягкими чертами лица и седыми волосами, собранными в пучок. Она узнала меня; Я мог это сказать по вспышке осознания, которая наполнила ее зеленые глаза.
Сев напротив нее за стол, я скрестил ноги.
«Чем я могу вам помочь, госпожа Морозова?» — спросила она, подтверждая мои подозрения, что она знает, кто я такой. «Или вы предпочитаете госпожу Николаеву?»
Я проигнорировал ее вопрос.
«Я хочу знать, кто заказал гравировку нишевой таблички моего мужа», — парировала я, не теряя времени. Не было нужды в ненужных любезностях. «И я хочу уволить того, кто наложил на это дерьмо».