Был ли я? Я взяла фамилию Адриана, так что, возможно, это уже не в счет.
Приближался конец года и обещал одиночество. Слезы. Тупая боль где-то глубоко внутри, куда я не осмеливался зайти. Комок в горле становился все больше и больше, пока дыхательные пути не закупорились. Задняя часть моих глаз горела. Мой нос покраснел. Боль нарастала в моих легких, пока не задохнулась.
Я чувствовал себя одиноким. Я был один.
Боль была свежа, но что-то глубоко внутри меня притупилось. Острая, колющая агония в моей груди стала постоянным спутником.
«Ребёнок облегчит это» , — в отчаянии подумала я. Конечно, если бы Бог существовал, он бы дал мне это.
Впервые я молился. Я закрыл глаза и помолился. Для ребенка. Для внутреннего покоя. Чтобы боль ушла. И все это время горячие слезы жгли мне глаза.
«Татьяна». Голос моего брата разнесся в воздухе, и мои глаза резко открылись, чтобы встретиться с его глазами в зеркале. Самые холодные глаза. Самые разбитые глаза. До не давнего времени.
Алексей.
Самый сломанный из нас. Хотя жена залечила ему раны. Он даже иногда улыбался. Если он мог исцелить, то и я смогу.
Верно? Тогда почему я чувствовал себя таким безнадежным?
"Вы готовы?"
Я поднял бровь, мои губы изогнулись в горькой улыбке. «Готова ли я похоронить несуществующее тело мужа?» Мои легкие были сдавлены. Мой голос звучал кисло. Я возмущался его счастьем. Меня возмущало счастье Василия. Я чертовски обижался на всех. «Конечно, я родился готовым к этому. Я ведь николаевец».
Я должен был знать, что в нашем мире всегда что-то идет не так. Всегда кто-то умирал. Отец умер. Жизнь Алексея превратилась в ад из-за моей матери. Месть была постоянной темой в этой жизни, независимо от того, была она мафией или нет. Кто-то добрался до Адриана. Это и стало причиной автомобильной погони. Так и должно быть.
Вопрос был в том, почему?
«Ты сейчас ненавидишь мир». Голос Алексея вытащил меня из тумана неизвестности.
— Я не… — Я оборвал себя. Не было смысла отрицать это. Я ненавидел мир. Меня бесило то, что я мало что мог вспомнить из той ночи, и у меня остался миллион вопросов. Меня бесило то, что последние слова Адриана, которые я помню, были сказаны в гневе.
Горький смех сорвался с моих губ, почти истерический. Мое будущее умерло той ночью.
Взгляд Алексея, бледно-голубой, как и мой, был тяжелым и темным, приковывая меня к месту, а сердце мое содрогнулось.
— Он оказался не так хорош для тебя, как мы надеялись, — сказал он холодным голосом, посылая в меня шоковую волну. "Уже нет."
Наши взгляды встретились. Мои брови нахмурились. Зачем ему это говорить?
Тени в его глазах танцевали и угрожали. Он выдержал мой взгляд, как будто ждал. Хотя чего ждал?
«Алексей, ты что-то знаешь». Это был не вопрос. Мой голос дрожал сильнее, чем мои руки. Кислород не смог проникнуть в мои легкие. Кровь начала жужжать в ушах. Эмоции кружились, как торнадо, угрожающие и темные. Одно неверное движение, и оно поглотит меня целиком. — Расскажи мне, — прохрипел я.
Его челюсть щелкнула, а взгляд упал на землю. Как будто он что-то скрывал.
Я открыл было рот, но прежде чем успел его расспросить, вошли Василий и Саша.
"Вы готовы?" – спросил Василий, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не огрызнуться на него.
Вместо этого я закрыл глаза и помолился.
Мои солнцезащитные очки скрывали большую часть моего лица. Мое черное платье развевалось на ветру.
Красные розы покрывали черную блестящую шкатулку. Пустая шкатулка. От Адриана больше нечего было хоронить. На гроб бросили еще один букет красных роз. Цвет был резким на фоне блестящего черного, напоминая мне кровь.
Пролилась кровь. Кровь потрачена зря.
Я уставился на дату, вырезанную на причудливой табличке в нише.
Дата его смерти. Вскоре он превратился в еще один склеп. Это будет холодный камень, такой же, как и его воспоминания.
Небо потемнело, и большие облака двинулись, зависая надо мной. Первая капля дождя была всего лишь отверстием. За ним последовал еще один, затем еще один, пока не превратился в постоянный топот. Люди медленно расходились, прячась в укрытия. Рассеянно я заметил, как Василий открыл зонтик, чтобы укрыть жену и детей.
Саша раскрыл зонтик и сделал два шага ко мне, укрывая от дождя. Стук стал громче. Вокруг меня начали быстро образовываться лужи, и я смотрел, как вода окружает меня. Сырость просачивалась сквозь платье и проникала в кости.
Утопление.
Это было похоже на утопление среди живых.
Четырнадцать дней после аварии. У моих братьев тоже были вопросы, а у меня не было на них ответов. Понятия не имею, как я туда попал. Понятия не имею, как я пережил взрыв, не оставивший от него никаких следов. Это не оставило мне ничего – ни воспоминаний, ни улик. Ничего.