Наш дом стоял на отшибе. Сразу за домом клубилась зелёная буря зарослей. Всего ближе стоял к нам дом Аннали-ага. Чтобы поговорить с моим приятелем Язли, достаточно было забраться на крышу или на дерево.
— Ка-а-ю-у-м! — кричит он на всю степь с крыши своего дома.
Я оставляю чашку молока, выскакиваю во двор.
— Чее-е-го-о? — ору я в ответ что есть мочи.
— Иди-и к на-ам! — вопит Язли. — У папы железная арба!
Мчусь к дому Аннали-ага.
Во Дворе странное железное существо. На огромных колёсах, зубья, как лезвия топоров.
— Оно огонь ест! — шёпотом говорит Язли, а сам забирается на сиденье. — Полезай! Папа обещал прокатить нас. Не бойся, пока огня ему не дашь, оно не поедет.
Но я боюсь.
Из дома выходит Аннали-ага.
— Садись, верблюжонок, рядом с Язли.
Деваться мне некуда. Забираюсь на жёсткое сиденье. Аннали-ага завёл мотор. Железная арба затряслась, загрохотала, я вцепился в Язли, и мы поехали. Пока добирались до поля, я успел привыкнуть к запаху солярки, к грохоту и лязгу. Я даже рассмотрел, что за нами тащится ещё какая-то железная штуковина. Аннали-ага понял, куда я смотрю, и спросил:
— Знаешь, что это?
— Знаю! — выпалил я. — Это жеребёнок железной арбы.
Аннали-ага расхохотался.
— Плуг это, ребята! Плуг. А железная арба называется «трактор». Я буду работать, пахать землю, а вы домой бегите.
Так я познакомился с первой машиной.
Язли был постарше меня, я бродил за ним, как хвостик, слушал его и слушался.
— Нашёл! — кричит Язли, выдёргивая из-под куста солодки кучерявый гриб. — Давай-ка им колени намажем.
— Зачем?
— Чтобы бегать быстро. Тогда нас чёртово колесо не догонит.
Я озираюсь.
— Где оно?
— У моего дяди! Он садится на него, крутит ногами и едет быстрей, чем на лошади. Дядя приедет, я тебя позову.
Мы трём колени кучерявым грибом, выламываем длинные пруты и мчимся что есть духу, взметая пятками дорожную пыль.
И вдруг — стоп! След огромной змеи пересекает дорогу. Змея — с узорчатой кожей. Мы идём по следу, а конца ему нет. Мы начинаем замедлять шаги, оглядываемся, останавливаемся, но следы поворачивают к аулу, и приводят к дому, где живёт дядя Язли.
У стены стоит чёртово колесо — велосипед.
Это было со мной, но не один я — многие ребята моего возраста в те далёкие времена принимали следы велосипедов, автомобилей, мотоциклов за следы страшных змей.
Когда я перебираю в памяти первые, оставшиеся от раннего детства картины, то вижу тополя, развалившийся дувал старой крепости, бабушку Тоты, которая приходила посидеть с нами, с малышней, и, чтобы мы не разбежались, не расползлись, рассказывала сказки. Ещё я помню — бедным колхозникам раздавали овец. Новые хозяева тотчас рисовали на спинах овёц особые знаки, чтоб не спутать с овцами соседей. Рисовали несмываемой краской. Видно, тавро на ухо умели ставить только байские чабаны. Крашеные овцы, пожалуй, самое яркое впечатление моего раннего детства.
Ещё помню, как Язли меня обманул: «Хочешь, — говорит, — сказку расскажу?» — и стал рассказывать:
— Жил да был один яшули. Было у него двое сыновей. Одного звали Айт — Говори, а другого — Айтма — Не говори. «Айт, неси молоток!» — скажет отец. Айт несёт. «Айт, спой песенку!» Айт поёт. Айт был умненький мальчик. А вот другой… Как же его звали? — схватился за голову Язли.
— Айтма! — подсказал я.
— Ну, так и быть, не стану говорить! — засмеялся Язли.
Я понял, что меня надули, утаили от меня сказку, и расплакался. До сих пор обидно.
Мы хоть и были маленькие, но помогали семье.
Однажды послали нас за дровами, наломать сухостоя. Был уже вечер. Мы пошли втроём: Язли, Джума другой наш сосед — и я. Пошли к старому руслу арыка. Джума был старше Язли, ему даже иногда ишака давали — дров привезти.
Мы быстро набрали каждый по вязанке, можно бы и домой, но Джума указал на одиноко росшее вдали старое дерево урюка. Под этим деревом летали какие-то большие птицы.
— Бежим гнездо глядеть! — предложил Джума.
Мы подхватили вязанки, топоры и побежали к одинокому дереву.
— Кто до гнезда доберётся первым? — предложил новое состязание Джума.
Мы с Язли кинулись карабкаться по сучьям, не замечая, что старший, Джума, остался на земле. Язли опередил меня, может, на секунду всего. Мы заглянули в гнездо и увидали в нём три остроносых яйца, голубоватых с крапинками. Величиной яйца не уступали куриным. Я потянулся рукой, чтобы взять яйцо, но в тот же миг кругом потемнело, засвистело, что-то острое, твёрдое, щёлкнуло меня по шапке.