На улице лежал снег, дедушка острым топором рубил дрова для печи.
— Дедушка, — спросила Майса, — нельзя ли посмотреть на ахалтекинцев?
— Конезавод — не место для пустых зевак, — строго сказал дедушка. — Там растят коней так же заботливо, как детишек в яслях.
— Ну хоть в щелочку! — попросила Майса. — Хоть издали!
— Если тебе так хочется увидеть лошадей, — дедушка улыбнулся, — тогда другое дело. Я покажу тебе жеребят. Какие они славные. Сколько лет при них, а не могу налюбоваться.
Утром дедушка разбудил Майсу, и они поехали на конезавод. Дедушка ушел в конюшню, а Майсу он оставил возле загона. Но вот отворились двери конюшни и, обгоняя друг друга, выбежали на свежий степной воздух жеребята.
— Ах! — говорила Майса. — Какой жеребеночек!
— Ах! — говорила она в следующее мгновение. — А этот какой! В яблоках!
— Скоро им всем в школу, — сказал дедушка, подходя к внучке.
— А разве лошади учатся? — удивилась Майса.
— Учатся, — сказал дедушка. — У них своя школа. И не простая. Потом одни в цирк пойдут, другие в скачках участвовать. Есть такие кони, что весь мир объездили.
Дедушка подкрутил усы и показал на пробегавшего мимо тонконогого жеребца:
— Припомни мое слово — великим конем будет! Он из рода Абсента — олимпийского чемпиона. А отец Абсента тоже знаменитость, его звали Араб. На Арабе маршал Жуков принимал парад в честь Победы над фашистской Германией. Вот какие наши ахалтекинцы!
— Дедушка! — Майса обе руки к груди прижала.
— Дедушка, научи меня на коне скакать.
— А что, — сказал дедушка, — и научу.
Тут к изгороди подбежал жеребенок и потянулся к Майсе смешной и доброй мордочкой. Она набралась храбрости и погладила его.
ГЛАЗА ЧАБАНА
Мы едем в Каракумы, в пески. Меня взял с собой дядя Кулы. Он чабан.
Раньше чабаны уходили с отарами на долгие месяцы, а теперь машин много, чабанов меняют каждые две недели. Вот и мы едем на смену. Путь у нас далёкий, мы пробираемся к колодцу по имени «Два тополя». У всех колодцев пустыни есть имена, как у людей. Возле нашего растут два тополя. Два тополя на всю пустыню. Наши тополя чабаны знают. На коше — так называется стоянка, где живут чабаны, — меня ждёт дедушка Чары-ага. Он всю жизнь бродил с отарами по пескам. Ранней весной он уезжает к «Двум тополям» и — до глубокой зимы. А зима у нас короткая.
На коше меня ждёт ещё мудрая собака Акбай. и Байыр меня ждёт. Так зовут старого верблюда. Они все старые: и Чары-ага, и Акбай, и Байыр.
Вы думаете, пустыня — это одни пески? Безжизненные, горячие. Неправда.
Теперь весна. Каждый куст цветёт. Словно огонь по холму — это маки, а дальше — всё зелено.
Растёт сюзен, кандым, борджак, гребенщик, черкез, саксаул попадается, верблюжья колючка. А вон ышкын. Его корни можно вместо чая заваривать. А вон серпоносик — он как чеснок.
А там, на вершине бархана, раскидистый селин. Скоро вся зелень выгорит на солнце, а селин будет зелёным. Он в корнях влагу хранит.
Орёл полетел, суслика высматривает или зайца.
Сбегают с дороги и ныряют в норки толстенькие зверьки-песчанки.
Мы остановились отдохнуть возле брошенного колодца и увидели кобру. Она поднялась на хвосте, раздула мешочки на шее, но мы её не тронули. Теперь змей охраняют: яд нужен для лекарства.
Чары-ага встал с кошмы, поздоровался с дядей Кулы, а мне положил руку на плечо.
Овцы, сбившись в кучу, стояли, задрав морды, глядели на новых людей. Помощник Чары-ага навьючивал верблюда. Он повезёт еду, воду, кошму в степь на место ночёвки. Туда в полночь придут овцы на отдых. Овцы пасутся ночью. Днём жарко.
Дядя Кулы быстро переобулся. Надел кирзовые сапоги, чтобы колючки ноги не поранили, да и на змею можно в темноте наступить, на скорпиона.
— Отдохни с дороги, сынок! — говорит Чары-ага дяде Кулы.
— Я и так наотдыхался, дорогой Чары-ага! Не терпится в степь.
— А мне можно в степь? — спрашиваю я.
— Мы пойдём с тобой завтра, — обещает Чары-ага.
— А сегодня попьём чайку, на звёзды поглядим.
— Сказку расскажешь?
— Расскажу.
Солнце село. На пески опускается тьма.
Из-за кибитки выходит мой друг Байыр. Он узнал меня. Я почёсываю ему бока, шею. Верблюд вздыхает, опускается на колени. Он тоже пришёл послушать сказки Чары-ага.
Чары-ага говорит медленно, словно прислушивается к своим словам. Он заканчивает одну сказку и сразу начинает другую.
Бесшумно пришёл из тьмы старый пёс Акбай, лёг возле Чары-ага и тоже заслушался. Слушал, слушал и задремал. Совсем старик.