— Так бывает у всех, кого эта злая волшебница заколдует.
Тут же Батыр не на шутку испугался. Даже забыл, что не завтракал еще. Спрашивает:
— А кто она такая?
Шырдак полез в свой мешок и достал оттуда картину.
А под картинкой вкривь и вкось было написано:
ЗЛАЯ ВОЛШЕБНИЦА ЛЕНЬ
Посмотрел на нее Батыр, какая она грязная, лохматая, страшная, — даже поежился.
— Что же мне теперь делать? — спрашивает. — Как от нее избавиться?
А Шырдак отвечает:
— Она к тебе привязалась, потому что ты заклинания не знаешь. Но я тебя могу научить.
— Научи, Шырдак — век благодарен буду!
— Запомни: сильнее всего Лень бывает с утра. Поэтому, как проснешься — ни секунды не задерживайся в постели. Сразу вставай, беги по кругу и кричи:
Три круга пробежишь, три раза прокричишь — Лень от тебя и отстанет. Запомнил? А портрет ее я тебе оставлю, чтоб ты про нее никогда не забывал…
…На следующее утро проснулся Батыр, открыл глаза и тут же хотел опять закричать — по привычке. Но не успел: увидел на стене портрет Лени. Сразу все вспомнил, подскочил — давай бегать и кричать, как Шырдак научил. Сделал все, и думает: «Ну вот, теперь Лень отстала, можно спокойно дальше спать». Да только спать-то уже больше не хочется! Делать нечего — умылся, позавтракал, навел в комнате порядок и за уроки принялся…
А Шырдак в это время лежал в своем шалаше и наблюдал за Батыром в волшебную трубу, которую подарил ему Маленький Звездочет. Наблюдал — и радовался…
Поступив в первый класс, Кара первым делом научился писать свое имя. Он выводил его на каждом клочке бумажки.
В тот день, вернувшись из школы, он хорошо пообедал и, выходя на улицу, захватил с собой перочинный ножик. Первым делом Кара подошел к растущей во дворе иве и срезал длинный, гибкий прут. Смастерив из него коня, он во весь дух поскакал к дувалу. Здесь росло удобное дерево, чтобы привязать «коня». Потом сорванец вытащил из кармана кусок мела и написал на заборе: «КАРА».
Шырдак наблюдал в это время за мальчишкой в свою волшебную подзорную трубу, которую подарил ему Маленький Звездочет. Когда Кара срезал зеленую ветку, Шырдак покачал головой. Когда тот написал на заборе свое имя, Шырдак нахмурился. Подумав немного, он решительно встал и направился к дому Кара.
А Кара тем временем стоял, оглядываясь по сторонам — где бы еще написать свое имя? А что, если вырезать его на стволе яблони? Тогда навсегда останется…
Дело оказалось нелегким. Кара вырезал только одну букву «К», но уже устал, а на ладони появилась свежая мозоль. «Эх, — подумал он, — ножик затупился. Завтра наточу его — и вырежу дальше». Тут его взгляд упал на надпись, которую он только что вывел на заборе. Там было написано: «КАРА — ХУЛИГАН». Он поспешно кинулся стирать второе слово. Но не успел стереть, как надпись появилась вновь. Кара стоял, чуть не плача, и тут услыхал тихий смех. Оторопев от неожиданности, он оглянулся и увидел рядом с собой Шырдака.
— Что, не нравится? — заговорил тот.
Кара молчал.
— Разве ты не знаешь, что нельзя писать на заборах, что нельзя вырезать на деревьях, что нельзя уничтожать зелень?
— Не знаю… — пробормотал наконец Кара.
— Так знай теперь, и больше никогда так не делай.
— Не буду, честное слово, — ответил Кара.
И сдержал свое слово.
…Неподалеку от того места, где стоял маленький шалаш, Шырдак попросил водителя остановить машину. Они сердечно попрощались, и водитель поехал дальше: у него был срочный груз — целая машина зерна.
Шагая к шалашу, Шырдак залез рукой в карман и вдруг нащупал там хлебное зернышко. Шырдак остановился. Что же с ним делать? Догонять машину — поздно. Вон она, уже далеко, только пыль по дороге вьется. Что же делать?
— Ай, — решил Шырдак, — оставлю его на дороге. Какая-нибудь птичка найдет — порадуется».
И тут зернышко вдруг заговорило:
— Нет, Шырдак, не оставляй меня на дороге.
— Почему? — удивился тот.
— Птице от меня радости не много, а прорасти на дороге я не смогу — пропаду.
— Ну и что же? — не понял Шырдак. — Вас в одной этой машине много тысяч. Что толку от тебя — от одного?
— А знаешь ты поговорку — «пусть единица станет тысячей»? — спросило зернышко.
— Да, приходилось слышать. Только не пойму, что она значит.
— Ты говоришь, что прибыли от меня немного. Но если меня посадить в землю, будет уже не одно, а несколько десятков зерен.
— Знаю, знаю, — заторопился Шырдак. — Сейчас ты скажешь, что если их тоже посадить, будет несколько сотен зернышек, потом — несколько тысяч…