— Правильно, — ответило зернышко. — Теперь ты понимаешь, почему говорят: «Пусть единица станет тысячей"?
— Понимаю, — подумав, сказал Шырдак, — но ведь это долго — целых три года!
— Больше, Шырдак, куда больше! Но зато через несколько лет урожаем от меня, одного-единственного зернышка, можно будет накормить большой город.
— Значит, и мне скажут спасибо?
— Скажут, если посадишь меня. У людей нет почетнее дела, чем выращивать хлеб…
…Шырдак положит зернышко в карман и пошел искать участок земли, где почва была плодородной и влажной, а камней совсем не было. Там он выкопал небольшую лунку и положил туда зернышко.
— Прощай, сказал он ему, прежде чем засыпать землей. — Вырастай крепким и принеси хороший урожай.
Шырдак в своем шалаше соскучился сидеть без дела. Он взял волшебную трубу и поглядел вокруг. В одном дворе Шырдак увидел старушку, которая грустно сидела под урюковым деревом.
— Ба, что это с ней случилось? — подумал Шырдак и подкрутил линзы, чтобы было порезче.
Понаблюдав с минуту он обулся и чуть ли не бегом выскочил из шалаша…
Старушка была очень старенькая. Сегодня ее внучек вместе с отцом уехал в город, и она осталась одна. Некому было сорвать ей спелого урюка, который она так любила. «Пойду хотя бы посижу в саду, погляжу на плоды», — подумала старушка.
Недолго просидела она под деревом, прямо ей в подол вдруг упал крупный золотистый урюк. Старушка даже не успела удивиться. Только она съела первый урюк, в подол ей тут же шлепнулся второй…
Старушка поглядела вверх — почему вдруг стали падать урючины? Может быть, птицы сбрасывают? Или ветер?.. Но ветви не раскачивались под порывами озорного ветра, и птиц не было видно. Подивилась старушка, пожала плечами и пошла домой.
А Шырдак, сидя высоко на дереве, тихонько смеялся. На сердце было легко, как бывает всегда, когда сделаешь доброе дело. Ведь бабушка была очень старенькая, и некому было ей помочь…
РАДОСТНАЯ МУЗЫКА ТРУДА
"Каюм Тангрыкулиев — поэт, он поэт в своих стихах. И в повестях, написанных прозой. Ведь поэзия — это не просто рифмованные строчки, а отношение к жизни, состояние души человеческой». Так пишет московский критик Игорь Мотяшов.
Действительно, настоящий детский писатель должен быть добрым и простым человеком. Тогда он может разговаривать с песками и хлопком, с горами и тополями, с садами и пчелами. Автор этой книги из таких людей.
Каюм Тангрыкулиев — народный писатель Туркменистана, лауреат Государственной премии ТССР им. Махтумкули, а за дошкольные стихи он стал обладателем Международной премии — Диплома Г. X. Андерсена.
О его творчестве написали такие деятели литературы, как Николай Тихонов и Берды Кербабаев, Сергей Михалков и Агния Барто, Анатолий Алексин и Яков Аким, Владислав Бахревский, Владимир Разумневич и другие.
В удивительном краю живет Каюм Тангрыкулиев. Древние обычаи здесь так переплетаются с современностью, что немыслимо отделить одно от другого.
Наверное, это и навеяло Каюму Тангрыкулиеву темы для его стихов, сказок, рассказов, повестей, изданных на 30 языках общим тиражом 25 с лишним миллионов экземпляров, снискавших известность в нашей стране и за рубежом.
Живут в его повестях, включенных в эту книгу, добрые герои Майса и Акнабад, Золотой фазан и Козлик с бубенчиком. А сколько фантазии у маленького волшебника Шырдака (мальчика, величиной с верблюжье ухо) и его доброго друга Яртыгулака. Они умеют петь и плясать, рассказывать малышам сказки, умеют поддержать в трудную минуту. А что может быть лучше хорошего, доброго и отзывчивого друга.
В книгу включены повести, сказки и рассказы. Все повести составлены из небольших по размерам рассказов, в каждом — жизненное открытие, меткое наблюдение, сравнение и драматизм. В них конкретность, реальность жизни туркменского села, лес и пустыня Каракумов, овечье стадо, верблюд, собака, колодец в песках — увидены глазами ребенка. Картинки быта, согретые теплом воспоминаний, становятся маленькими новеллами. О том, как появилось в ауле "чертово колесо» — велосипед, как лечили раненую ящерицу-варана и как завяз в топких зарослях реки баран по кличке Чурманак… Природа, люди слиты в этих картинках воедино.
О рассказах Сергей Баруздин писал: "Я бы назвал эти рассказы стихами в прозе или поэтическими новеллами».