Уезжая в пески, Чары-ага привязал Акбая на цепи и попросил домашних сутки не спускать его. Акбай выл и метался весь день и всю ночь, а когда его наконец отвязали, он не обратил внимания на миску с едой и тотчас пустился в путь-дорогу. Примчавшись на кош, Акбай бросился к плошке с водой и лакал, наверное, целый час. Потом опустил голову, добрёл до своей конуры и лёг возле неё, по-хозяйски оттеснив молодого пса.
Чары-ага глядел на свою старую собаку, и слёзы текли у него по щекам. Он подошёл к Акбаю, сел возле него на корточки и, почёсывая ему за ухом, виновато шептал какие-то ласковые слова.
Акбай скулил и крутил обрубком хвоста.
Чары-ага подумал-подумал и нашёл Акбаю работу. Это было в прошлом году. Приехал я к дедушке на кош, а Чары-ага говорит мне:
— Сынок; если ты решил стать чабаном, начинай осваивать дело всерьёз. Чабанская наука проста, но. учатся этой науке всю жизнь. Вон видишь, я навьючил на верблюда Байыра две кадушки. Садись на него и отправляйся к соседнему колодцу. Из воды того колодца чай вкуснее. Только очень прошу тебя, если в пути верблюд станет щипать траву или ненадолго уклонится с дороги, не мешай ему. Не понукай и не слезай с него. А чтобы вам было не скучно, возьмите с собой Акбая.
Вот мы и тронулись в путь: Акбай, верблюд и я. Идём, идём, а колодца всё нет и нет. Потом уж я узнал, что до того колодца двенадцать километров. Не малый путь. А Байыр — шлёп, шлёп, там травинку перехватит, там бархан стороной обойдёт. Акбай за сусликами гоняется, зайцев спугивает. И попался нам навстречу один яшули, почтенный старец: «Сын мой, куда направляешься на ночь глядя? — спрашивает. — Из какого ты коша?»
Так и так говорю. Яшули испугался: «До колодца недалеко, но солнце на закате, как бы беды не нажить?» Взялся он за недоуздок, да тут Акбай как прыгнет яшули на спину. Я кричу: «Пошёл прочь!» А пёс и ухом не ведёт. Отпустил яшули недоуздок. Тут Акбай яшули отпустил. Верблюд мой дальше поплыл. «Подгоняй его, — кричит яшули, — ночь скоро. Заблудишься в песках!» — «Хорошо», — говорю, а сам наказ Чары-ага крепко в голове держу: не бить верблюда и не понукать.
Пришли мы к колодцу. Бросились к нам собаки со стороны коша, но смолкли вдруг, хвостами завиляли, будто за своих приняли. За собаками вышел парень, лет на пять постарше меня. Я сижу на верблюде гордый-прегордый: «Смотри, мол, как я по пескам езжу!» А он кивнул мне так, будто я не джигит на верблюде, а муха. Посадил мою скотинушку, наполнил кадушки водой и рукой помахал: «Счастливо!» Встал верблюд и пошёл. Теперь он уже не щипал траву, широко шёл, торопился. И Акбай за сусликами не шнырял, рядом бежал, охранял. Затемно явились мы на свой кош. Чары-ага ждал нас и похвалил.
— Молодец, сынок! Молодец, Акбай! Доброе дело сделали.
До самой осени возил я воду на кош. И только перед отъездом в аул узнал: Акбай и Байыр, когда меня не было, одни воду доставляли чабанам. Чары-ага приучил их к этому.
Когда Акбай был молодой, он спас отару.
Помощник Чары-ага ушёл в селение за свежими лепёшками, остался Чары-ага один с отарой. Ему в пустыне не страшно, дорогу с закрытыми глазами найдёт, волки нападут — есть ружьё и верный Акбай.
Но вдруг над барханами — дымок, словно кто-то трубку закурил. Если барханы закурились, жди бури.
Погнал Чары-ага овец в низину. В низине ветер потише. Акбай вокруг отары бегает, овец в кучу сбивает. Если овцы испугаются, побегут, их тогда не остановишь и не соберёшь.
В бурю овцы — голову к земле и бредут, куда их ветер гонит, а гордый верблюд — наоборот, идёт на ветер грудью.
Гудит буран, от пыли темно, солнца не видно.
Завернулся Чары-ага в бурку, лёг возле отары, а буря всё сильней. Вскочили овцы и побежали. Бросился Чары-ага следом — ветер с ног сбил. Песок в глаза лезет, в нос, в уши, на зубах скрипит. Тьма, как в погребе. Решил Чары-ага переждать бурю.
Под утро ветер затих. Выбрался Чары-ага из-под песчаного холмика, осмотрелся — ни овец, ни собаки.
Поискал, поискал — колокольчик нашёл. Такой колокольчик вожак отары носит, козёл. Его Серке называют. Потерял колокольчик Серке — беда. Колокольчик далеко слышно, а как теперь искать? Все барханы не обегаешь.
Поспешил Чары-ага в селение, поднял людей. Четыре дня искали отару, на пятый нашли. И где? За двести километров от пастбища.
Паслись овцы возле старого заброшенного колодца, и с ними был Акбай.
Пересчитали овец — все целы. Спасибо собаке! Пять дней голод и жажду терпела, а овец не бросила, чабана ждала.