Теперь, как вышло, что я не попал в астронавты, геройски погибшие при выполнении своего подвига. Предупреждение: многабукаф.
Ошибка времени срабатывания двигателей при спуске на Луну привела к тому, что место посадки оказалось не на видимой стороне Луны, а на обратной. Точнее, почти на границе между ними. Но, увы, всё-таки слегка за этой границей. Поэтому, когда сигнал радиосвязи пропал, сперва было неясно, удалось совершить мягкую посадку, или произошла авария. Он мог пропасть, заслонённый Луной. Точнее, всё опять было не так просто.
Если ты знаешь, что такое либрация, то хорошо, а если нет, можешь подробно посмотреть в сети. Коротко, Луна не то чтобы очень точно смотрит на нас всегда одной стороной. Она немного покачивается. Видов либрации несколько, у всех свои причины, в данном случае речь пойдёт о либрации по долготе. Орбита Луны не совсем круговая, она эллиптическая, поэтому скорость её движения по орбите непостоянна, она то больше, то меньше средней. А скорость её вращения практически одинакова всё время, поэтому мы видим то узкий западный краешек «невидимого» полушария, то восточный. Амплитуда этого качания чуть меньше 8°. Это ломтики с каждой стороны примерно по 120 км шириной в самом их широком месте.
Так вот, именно в такой ломтик я попал, так что в момент посадки было не видно, успешно ли она произошла, но этот участок поверхности должен был стать видимым, и, соответственно, доступным для радиосвязи. Да и без радиосвязи можно было бы в телескоп хоть посмотреть, цел ли посадочный модуль, или разбился вдребезги. Конечно, он мог на вид казаться целым и всё же быть сильно повреждённым, но всё же.
К сожалению, всё было ещё хуже. Если бы я попал в западный сектор либрации в то время, когда был хорошо виден восточный, то западный можно было бы рассмотреть через две недели. Но, к сожалению, я попал в него как раз тогда, когда он был хорошо виден. Вот только на него никто не смотрел. Зачем, если есть данные телеметрии с самого космического корабля? Вот только на базовом корабле, находившемся на орбите вокруг Луны, при отделении от него посадочного модуля оказалась повреждена антенна, а то и передатчик, в общем, он тоже не мог передать, как его оптические датчики видят место посадки. Хотя и пролетал над ним периодически, причём очень близко. Кстати, потом на «Аполлоне-13» тоже произошла авария с отказом командного модуля, и именно посадочный модуль использовался на обратном пути для обеспечения жизнеобеспечения и двигательных ресурсов. Так что посадочный модуль оказался надёжнее основного корабля.
На то, чтобы нацелить в место посадки большой телескоп, ушло время – они довольно неповоротливы, и не в физическом смысле, а в организационном, ведь у них у всех большая нагрузка и график наблюдений расписан на месяцы вперёд. Тем более что потребовался такой, где можно было сохранять всё в секрете до поры до времени. Кстати, даже не знаю, где такой взяли, неужели у военных или цээрушников есть свой большой телескоп? Зачем бы это? Неважно. Всё равно это потребовало времени. Вот за это время место посадки, или же катастрофы, ушло из видимости. И теперь в следующий раз должно было стать видимым не через две недели, а через месяц. А именно, 28-го января.
Скорее всего, конечно, без какой-то аварии не обошлось, думали на Земле. Ведь радио замолчало. Но авария могла быть не очень большой, например, сломанная антенна. Это ещё не означало, что пора астронавта записывать в геройски погибшие. Нужно было месяц подождать. Кстати, и припасов мне должно было хватить примерно на это же время, так что, если бы я не починил посадочный модуль за это время и не взлетел, независимо от работающего или молчащего радио, можно было бы считать меня погибшим, даже если на вид корабль казался бы целёхоньким.
Если ты посмотрела список погибших астронавтов достаточно внимательно, а не только нашла в нём меня, ты видела, каким ужасным был 67-й для астронавтов. За день до того, как в телескопы стало бы хорошо видно то место, 27 января, ужасной смертью погибли сразу трое астронавтов, Гриссом, Уайт и Чаффи. В кабине «Аполлона», уже установленного на ракету-носитель «Сатурн» на мысе Канаверал, произошёл пожар, а там, в этой кабине, надо сказать, предполагается в условиях полёта поддерживать пониженное атмосферное давление (примерно треть атмосферы), но с повышенным содержанием кислорода – практически, чистый кислород. Это понижает опасность утечки атмосферы в космосе, облегчает герметичную конструкцию корабля и уменьшает сложность системы жизнеобеспечения. Но повышает пожароопасность. А если пожар начинается, то он свирепее обычного. Потому что при тренировке на Земле нельзя использовать пониженное давление кислорода, конструкция рассчитана на удержание газа внутри, а не когда он пытается ворваться снаружи. Так что на тренировке использовалась кислородная атмосфера с давлением даже немного выше атмосферного. Очень опасная.