— С какой лабораторией? — удивился я. — Мужики, через меня же все договора прошли, там ни про какую переброску лабораторий ничего не говорится.
— Значит, об этом сейчас ТАМ договариваются, — кивнул подполковник на зал, где шли переговоры. — Нас, Коля, за горло взяли со всеми этими сокращениями, ограничениями и контролями вооружений. Поэтому шеф и решил кое-какие наиболее перспективные конструкторские коллективы под маркой ликвидации сюда перебросить. ТАМ нам всё равно не дадут эти направления развивать. А здесь тебе — ни спутников-шпионов, ни прослушки мобильных телефонов, ни тотального контроля за электронной перепиской. Всё шито-крыто! Никаких разработок не ведём, а в один прекрасный момент у России из ниоткуда появляется какая-нибудь супер-ракета, чудо-танк или сверх-истребитель. Не смотри на меня так осуждающе, Денис! Всё равно он об этом уже сегодня будет знать: это единственный помощник здешнего министра внешних связей! Без него ни один таракан ни из России сюда, ни отсюда в Россию не перебежит! Всё, мужики, напряглись! Там у дверей какая-то суета начинается…
Суета у разных дверей в Совете Министров и в Верховном Совете сегодня поднималась не единожды. Высокий гость, кроме переговоров, успел поговорить с народом, выступить перед депутатами парламента и… вручить награды. Числом шесть штук. Четыре ордена Дружбы — Еремееву, Великанову, Воздвиженскому, и… Ивану Андреевичу Данилову.
После того, как охранник-полковник, исполнявший обязанности ассистента, зачитал фамилию Деда, мы с Наташей напряглись. И не зря. Следующим прозвучало:
— Орденом Почёта за проявленные мужество и героизм при выполнении задания государственной важности, а также за укрепление дружбы между Российской Федерацией и Советской Республикой наградить капитана Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации, капитана Службы Государственной Безопасности Советской Республики Колесову Наталью Викторовну.
Потом была и моя очередь. Только получил я из рук высокопоставленного визитёра орден За заслуги перед Отечеством четвёртой степени. А ничего, крепкая ладошка у Гаранта! Может, и вправду удастся ему хоть что-то исправить из того, что наворотил его предшественник?
Константин с Денисом перед вылетом в Лабораторию всё же нашли минутку, чтобы поздравить нас с Наташей и попрощаться.
— Я только туда и обратно! — заверил подполковник. — Как тебя найти, Николай, я знаю, так что ваши награды мы ещё обмоем. А Денис пусть валит дальше на лыжах кататься!
— На каких лыжах? — удивился я.
— На горных. Ты думаешь, Денис здесь? Да ни фига! Он сейчас, если верить российской прессе, под Магнитогорском с шефом на горных лыжах катается! А как накатается, пусть думает, уговаривать ли супругу поменять свою сумасшедшую Москву на этот воздух, эту природу, этот незабываемый кофе!
И «волкодав» изобразил такое блаженство на лице, что все мы расхохотались. Но по лицу полковника было видно, что в каждой шутке есть всего лишь доля шутки.
Ну, а про переброску сюда научных коллективов Антонов и вовсе не шутил: в папочке, которую я держу в руках, лежит соответствующий протокол о намерениях. И оптимизма в отношении будущего Советской Республики он придаёт куда больше, чем многие другие документы из неё: будут лаборатории и специалисты — будет и новейшая техника, и передовые технологии. Всё будет!
Эпилог
Советск, 39 год, 02 июля, среда, 16:45
Нет, от позёрства Семёна Дежнёва не излечить ничем! В экспедиции на Срединные увалы потерял левый глаз, во время зимовки на островах Северной Земли так отморозил ногу, что пришлось ампутировать её по колено. И что, вы думаете, он учудил после этого? Теперь он ходит с чёрной пиратской повязкой, а свой протез-«козью ножку» обмотал поролоном и тканью а-ля деревянная нога Джона Сильвера. Ну и, само собой разумеется, на голову надевает исключительно бандану. И ведь наверняка припёрся требовать, чтобы я выписал с Большой Земли не меньше, чем портативный ядерный реактор, который собирается установить в качестве силовой установки на своё новое исследовательское судно, что он строит вместо погибшего «Анадыря»!
Сто процентов что-то ценное пришёл просить! Вон, как терпеливо сидит, дожидаясь, пока я закончу телефонный разговор с Наташей.
— Любимая, я всё понимаю. Но до начала занятий в университете ещё два месяца, а меня сейчас прессуют машиностроители, у которых горит план запуска производственной линии. Ничего страшного в том, что твои лингафонные кабинеты смонтируют только к середине сентября. Я же не на следующий год их поставку переношу! Ты меня тоже пойми: не могу я их отодвинуть, а если поставки для тебя буду ускорять, меня просто в министерстве промышленности не поймут!