– Нет, я просто хочу об этом сказать прежде, чем скажут другие.
– Ну и ладно. А я о том, что это бесит, давай, продолжай в том же духе.
Дав облизывает большой палец.
– Это, вообще-то, не единственное твое качество.
– Ага, знаю, спасибо, Дав. – Пытаюсь уничтожить ее сарказмом.
– Ну и веди себя соответственно. Оооох.
Небыть поддает мне башкой под коленки.
– И буду из-за этой стажировки. Я правда хочу работать и что-то зарабатывать, чтобы мама отвязалась и я могла бы делать то, что мне хочется, а что – пока не знаю, и это тоже дивно.
– Вообще-то неплохо хотя бы представлять, чем хочешь заниматься… Я вот знаю, что хотела бы делать. – Я смотрю, как Дав тянется за джемом и мажет его на ломтик сыра. Слежу за ее рукой, пока она подносит это месиво ко рту.
– Не жирно?
– Очень вкусно.
– Ну так что бы ты хотела делать?
– Быть каскадершей в кинофильмах.
– Хорошо, прекрасно, ты хочешь стать каскадершей – здорово, но у тебя есть хороший шанс ею стать, Дав, потому что ты уже готовая каскадерша. Другое дело я – хочу стать руководителем, или главой компании, или открыть свой бизнес.
– И что такого?
– А то, Дав, что толстых не берут на руководящие должности – слишком очевидны вредные привычки. Например, игрок может скрыть, что он игрок, а жулик – что он жулик. Можно скрыть, что ты куришь или даже употребляешь наркотики… ты же не носишь все это на себе. Но для всех на свете я ношу на себе свою вредную привычку, свой изъян. Я просто одета в свою слабость… как в обитый фольгой спальный мешок, который не могу с себя снять.
– Хммм. Мне кажется, лучше, чтобы о твоих слабостях знали с самого начала. Тогда нечего будет скрывать. – Она обсасывает большой палец.
– Как боевые шрамы.
– Ну типа того. – У нее самой все ладони в стертых мозолях, похожих на лунные кратеры – все от того, что она постоянно хватается и цепляется за кирпичную кладку. – В собеседованиях при приеме на работу должен участвовать хиромант.
– Именно! Хиромант по учету кадров. – Мы смеемся. Дав всем своим весом наваливается на тостер, он шипит. Интересно, сможет ли кто-нибудь догадаться, что Дав может влезать на крыши домов одними голыми руками, только поглядев на ее ладони? Едва ли. Скорее эти идиоты из отдела кадров подумают, что она ездит в школу на скутере.
– Как по-твоему, Небыть, я толстая?
– Фу! Избавь хоть собаку от этого эмоционального стресса!
– Погоди, хочу услышать ответ. Гавкни, если нет, и сядь, если да.
– НЕБЫТЬ, СИДЕТЬ! – вопит Дав.
– Дав! Прекрати портить тест.
– Дурочка, это же жульничество, а не тест. Спрашивать собаку, толстая ли ты… совсем уж тоска. Смотри-ка, сел.
– Просто беспричинная пакость с его стороны.
– О господи, Биби, глянь-ка.
Теплый, растопленный, вязкий сыр сползает с поджаренного хлеба, как в сцене из «Охотников за привидениями». Светлый, нитевидный, солененький, сливочный… Р-ррр-р! Сердце начинает колотиться, будто это фильм о любви, а главные герои в нем – я и сыр.
– М-м-м!
– Нужно было бобов добавить. – Дав цокает языком, как будто мы отправились на вечеринку, которая не удалась. Лучше бы вообще не ходили…
Но мне и без бобов хорошо. Уютный комок ароматной, соленой, липнущей к щекам маслянистой массы растворяется у меня на языке. Вслед за Дав я иду в гостиную, где нас ждут дымящиеся чашки чая.
– Ну что, сходить за бобами? – спрашиваю я.
– Хорошо бы, – отвечает Дав.
Печеные бобы
Я отчетливо помню, как кое-кто из Манчестера назвал меня «бобоманкой». В смысле что я без ума от бобов. И в этом что-то есть – по-моему, печеные бобы подходят абсолютно к любому блюду. Я люблю их холодными в салате, люблю добавлять их в спагетти или пастуший пирог, люблю класть горкой на тост. Помню, как-то я прочла в газете, что какой-то тип нашел в банке с бобами дохлую мышь. И фото этой несчастной слепой мыши, истекающей бобовым соком и смертью. За это полагалась компенсация – типу, конечно, не мыши. Мышь просто утонула в бобовом соке. Вообще-то, не худшая смерть. Если честно, на короткое время это меня расхолодило – но ненадолго, вскоре я вернулась к бобам. Я снова полюбила их – с картофельными вафлями, с растопленным сыром. Хотя первое мое воспоминание о бобах на самом деле относится к раннему детству – когда я проверяла, сколько штук поместится в моем пупке.
Должна сказать, что помещалось много.
Овощные роллы
– Я на мели, – говорит Камилла. Мы с ней потягиваем свежий лимонад во вьетнамском кафе. Нам нравится, какие мы крутые, – наш ланч состоит не из кошмарной сосиски в тесте, купленной в булочной, а эта кафешка дешевая, но все же с обслуживанием. Лимонад, как положено, одновременно терпкий и сладкий, и цитрус с сахаром так аккуратно перемешаны с колотым льдом, что первый глоток кажется ледяным, а второй – почти теплым. Будто в выходной плаваешь в бассейне, где вода с одной стороны почти горячая, а с другой, там, где падает тень от дерева, холодная.