Выбрать главу

Все окна открыты.

Входит парень чуть старше меня. На нем кепка и скрипучие белые кроссовки. У него суровое лицо с угловатыми чертами – похоже на открытый чемоданчик с инструментами.

Я сидя надеваю наушники и смотрю в окно вниз, на улицу. Дети играют на тротуаре. Велосипеды, ролики. Собаки натягивают поводки. Мужики спорят над автомобилем. Папаша толкает прогулочную коляску с близнецами. Бабульки суетятся. Женщина в лиловом хиджабе что-то рассказывает вышедшей покурить в перерыв женщине в травянисто-зеленой униформе супермаркета. Подметальщик улиц. Потный почтальон. Смеющийся мальчик с приятелями.

Кажется, сзади я слышу чей-то голос.

Я не обращаю внимания. Это тот парень, наверное, говорит какую-нибудь грубость.

Он продолжает.

О, может быть, это он ко мне клеится.

Сегодня я, должно быть, выгляжу жутко сексапильно, и вообще, я нахожусь в цвету юности, вылупляюсь из кокона, как какая-нибудь роскошная бабочка. На мне голубенький костюмчик, как на американском автослесаре 50-х годов, живот голый.

Но я не оборачиваюсь. Ни к чему, чтобы меня звали в жены, когда я собралась завоевывать мир. А тут не успеешь оглянуться и детей нарожаешь – нет, это не входит в мои планы.

Ему, видно, надоело, что на него не обращают внимания, и он легонько стучит по моему плечу.

Я выдергиваю наушники и поворачиваюсь.

– Слушай, – говорю я, – мне, конечно, очень лестно, но меня не интере…

Но он прерывает меня и произносит с гнусавым южнолондонским выговором:

– У тя в ва’асах пча подыхат.

– Прости, что?

Он чмокает губами.

– Я сказал, – он повышает голос, – «У ТЕБЯ В ВОЛОСАХ ПЧЕЛА ПОДЫХАЕТ!»

– Что-о? – Цветок! Это он, наверное, привлек пчелу! Я хлопаю себя по голове – точно, запутавшийся в волосах, заблудившийся в прядях, здоровенный, чрезвычайно мохнатый шмель хлопает крыльями, подыхает, но рвется на волю.

ААААА! УУУУУ!

– Улетел? Улетел? – Я в панике трясу локтями.

– Сиди спокойно, – говорит парень и начинает шарить в волосах.

– Пардон, у меня все волосы спутаны.

Он не отвечает.

Мне совсем не светит быть укушенной в скальп. НЕ НАДО, СПАСИБО. Моя голова становится полем боя и одновременно передвижным госпиталем для умирающих насекомых.

– Есть. – Парень мертвой хваткой держит шмеля за крылышки.

Шмель жужжит и, наконец, в стельку пьяный от жары и наевшийся до отвала городской пыльцы, вываливается в окно и неуверенными восьмерками вылетает в летний день.

– Спасибо, – улыбаюсь я. – Подруга вдела мне в волосы цветок, и это… наверное… – Я начинаю объяснять, но он нацепляет наушники и набирает сообщение на своем телефоне. Ему все равно.

Могу себе представить, что он там пишет. Меня передергивает.

Поэтому я придумываю собственную версию сообщения – то, что написала бы сама:

«Пчелки не виноваты, что любят мед, так я думаю».

А это еще хуже.

Кто я? Точно не знаю

Мед – потрясающая штука. Если ешь местный мед, он защищает от простуды и сенной лихорадки; очень полезно для иммунной системы.

Видите ли, пчелы так усердно работают. Есть рабочие пчелы, и есть пчела-матка, которая командует прочими пчелами; и еще этот здоровенный парень-трутень, единственная забота которого – оплодотворить пчелу-матку. Меня всегда интересовало, осмеливались ли когда-нибудь рабочие пчелы спихнуть его с пьедестала и похитить пчелу-матку, устроить этакий бунт в стране пчел? Бывают ли в Пчелином Городе скандальные истории? И существуют ли пчелы-геи?

Пчелам вовсе не хочется жалить нас; глупо думать, что, имея только один шанс воспользоваться жалом, они потратят его на вас. Если вас ужалили, считайте, вам оказали честь.

Поразительно, что мед пахнет цветами и соседними растениями: эвкалиптом, например, или фруктовыми деревьями. А когда строят высокие многоквартирные дома для лондонского офисного люда, то говорят (не знаю, так ли это на самом деле), что, отдавая дань окружающей среде, на самом верху размещают пчелиные ульи, чтобы пчелы делали местный мед. Потому что знаете ли вы, что медоносная пчела – вид, находящийся под угрозой? Но по сути ульи находятся так высоко, что, пока пчела слетит оттуда вниз, к цветам, она уже устанет как собака и будет просто не в состоянии вернуться и делать мед. Так что это ужасно. И жестоко. А посадить цветы на крышах этих домов нельзя, потому что никакие цветы так высоко не растут. Идиоты безмозглые.

Лепешки

Лепешка. Ли-пешка. Нет, лепешка. Правильно?

полную версию книги