Ланни не очень хорошо знал Испанию. Он наблюдал её только на остановках во время яхтенных круизов и полётов на самолётах. Но он знал испанцев здесь на Ривьере. Они приезжали играть в гольф и поло, танцевать, играть и флиртовать в казино, или стрелять голубей, что по их представлению было мужественным видом спорта. Они не прочитали ни одной книги, они ничего не знали, но считали себя намного выше остального человечества. Альфонсо из-за своей вставной челюсти и других неприятных заболеваний любил удовольствия, и, когда приезжал на каникулы, развлекался с богатыми американцами на этом побережье радости. Ланни играл с ним в теннис, и по умолчанию не должен был выиграть, но проигнорировал это правило. В настоящее время экс-монарх был в Риме и интриговал с Муссолини о восстановлении на троне. «Вы должны поехать в Испанию!» — настаивал Рауль. — «Вы должны узнать испанских рабочих: они не все были убиты. Они увидели свет современных идей, и ничто не сможет ослепить их снова».
Ланни ответил, что он часто думал о такой поездке. — «Там много картин, которые я хочу увидеть и изучить. Но было бы лучше подождать, пока вы их не получите, экспроприировав их у помещиков, и тогда я смогу совершить много сделок». Он сказал это с улыбкой, зная, что его друг поймет. Всякий раз, когда молодой организатор приходил к нему за деньгами, Ланни мог сказать: «Я только что продал картину, так что я могу себе это позволить». Или он скажет: «Подождите до следующей недели, я охаживаю сейчас нефтяную принцессу и рассчитываю продать ей Дэтаза.» Рауль знал, что в кладовой в этом поместье было сто или более картин бывшего отчима Ланни, и всякий раз, когда приходил покупатель, Школа рабочих Юга Франции может устроить митинг или пикник с угощением и выступлениями. Но нельзя ничего говорить об участии Ланни в этом!
Шёл октябрь 1934 года, и Адольф Гитлер был у власти в Германии неполные два года. Он был человеком, который занимал мысли Ланни Бэдда. Он был новым центром реакции в Европе, опасным не только из-за его фанатизма, но также потому, что имел в своих руках индустриальную мощь Германии и старался превратить её в военную мощь. «Он опасен не только тем, что он сделал с евреями», — говорил искусствовед. — «Он представляет большую опасность для социалистов и всего рабочего движения в Фатерланде, но капиталистическая пресса Франции об этом не пишет». Они говорили об этом на их пути в Канны, где Ланни собирался сесть на вечерний поезд в Париж. Он и его друг ехали в семейном автомобиле с шофером на заднем сиденье, который доведёт машину обратно. Ланни, который встречался с Гитлером и слышал, как он выступал, предупредил Рауля, что Гитлер был только наполовину сумасшедший и не дурак. Но напротив, Гитлер — очень хитрый обманщик, которому удалось повести за собой немецкий народ с помощью программы радикальных социальных изменений. Её он не имел ни малейшего намерения выполнять. «Мы не можем игнорировать его и его целей», — настаивал американец. — «Мы не можем закрывать на него глаза и идти вперед с нашими планами, как будто его не существует. Он является реакционером и эксплуататором, и в своей книге он сказал, что его программа требует уничтожения Франции».
Раулю Пальма, интернационалисту, проповедующему разоружение и братство, трудно было понять это. Здесь был его друг и покровитель, настаивающий, что время для таких идей прошло. Никто не мог доверять любому соглашению с Адольфом Гитлером, и только быстрые и объединённые действия могут удержать его от перевооружения Германии. Французы всех партий должны вместе участвовать в этой программе, пока не станет слишком поздно. «Но, Ланни», — возразил директор школы, — «французские капиталисты предпочли бы Гитлера, чем нас!» «Это потому, что они не знают Гитлера», — был ответ.
Они говорили о тревожном состоянии страны, в которой жили. Главой французского правительства был тучный пожилой джентльмен, носивший старомодную белую бородку клинышком. Бывший президент Республики стал премьером во время кризиса, в котором никто не будет доверять никому. Главной движущей силой его бытия было детское тщеславие, ему нравилось обращаться к населению Франции по радио, как будто они были его собственными потомками. Но они были упрямой толпой, которой шумными протестами удалось удержать премьера Думерга от его интерпретации конституции нации, что он может действовать независимо от Кабинета министров. Как он хотел использовать свою власть, подозревал Рауль и подтвердил Ланни, который знал, что премьер-министр Франции проводил секретные совещания с полковником де ла Роком, руководителем Круа-де-Фё, ведущей организацией французских фашистов.