Я не осталась у них надолго, а распрощалась спустя несколько минут и бесшумно покинула их комнату. На цыпочках прокралась по плохо освещенному коридору к комнате мистера Кистлера. Осторожно перепробовала, один за другим, свои собственные ключи. В конце концов, один из них подошел, и дверь открылась.
Я быстро задернула шторы и включила свет. Мне вспомнились мои аппартаменты. Первая комната служила гостиной, за ней располагалась значительно меньшая спальня. В этой спальне не было видно ничего подозрительного. В гостиной я осмотрела сперва пишущую машинку и бумаги на его рабочем столе, стоявшем в эркере. Чтобы основательно обыскать эту комнату, потребуется довольно много времени! Я подняла все подушки на диване, запустила руку в щель между сиденьем и спинкой. Ничего! Я ещё раз окинула взглядом спальню. Что-то привлекло мое внимание...конечно, вот этот туалетный столик!
Расчески, щетки, флакончики были аккуратно разложены и расставлены на его поверхности, покрытой кружевной скатертью. Эта скатерть лежала косо... осторожно приподняв её край, я испугалась. Там лежало это.
Зеленый кусочек картона с черным типографским текстом: билет на поезд до Чикаго. Я уставилась на него, застыв на месте. Мои ноги, казалось, стали ватными. Я не смогла даже закричать, когда услышала вдруг голос:
- Смотрите-ка! Поистине - я глазам своим не верю!
В голосе звучала холодная насмешка, но его глаза, в которые я, быстро обернувшись, заглянула, оставались серьезными и внимательными.
- Я...я...думала...Вы вернетесь домой намного позже..., - пролепетала я.
- В этом я вам охотно верю! - сказал он язвительно. Кистлер медленно приблизился ко мне. - Как же вы вошли сюда?
- Один из моих ключей подходит...не подходите ближе...позвольте мне, пожалуйста, уйти...
Я попыталась проскочить мимо него, но он схватил меня за плечи. Я открыла было рот, чтобы закричать, но его тут же закрыла твердая, сильная ладонь. Он повлек меня к кровати и опустил на нее. Затем сел рядом со мной.
- Если вы закричите, я вам снова зажму рот. Итак, малышка, я вас слушаю!
- Я...хотела...найти доказательства...
- Ах, барышня-детектив!
- Мне нужно выяснить, кто убил эту старую женщину. Вас я подозревала меньше всего.
- И поэтому пробрались в мою комнату и устроили обыск!
- Я хотела удостовериться, что против вас ничего нет! Я даже хотела просить вас помочь мне в моих поисках. Я хотела посмотреть, не найдется ли у вас хотя бы что-то...
- И что вы нашли?
- Ничего! - Я невинно взглянула на него, а сама обливалась потом.
- Скажите-ка, малышка, вы не находите, что ведете себя не очень-то по-дружески?
- Нет. Теперь я могу уйти?
- Пока нет. Еще одну минуту, пожалуйста. Что вы так внимательно рассматривали, когда я вошел?
- Я? Ничего...
- Тогда поставим вопрос иначе: что вы нашли под скатертью на туалетном столике?
- Абсолютно ничего. Я туда не заглядывала!
- Лгунья! Я сую под эту скатерть все, что мне не нужно. Мы можем вместе посмотреть, что там, под ней, собственно, есть.
Он встал, поднял меня на ноги и буквально потащил к туалетному столику. Я не могла сопротивляться. Он поднял край скатерти. А там лежал билет. Он тут же отпустил меня. Я хотела закричать - и не смогла! Но на этот раз мне помешала не сильная рука, а совершенно ошеломленное выражение лица Кистлера.
- Черт побери! - выдавил он и посмотрел на меня округлившимися глазами. Затем внезапно разразился громким хохотом.
- Тут, действительно, помрешь со смеху. Мои грехи меня настигли.
Он трясся от смеха. Я растерянно посмотрела на него и сказала:
- Не вижу никакого основания для веселья. Полиция, вероятно, тоже не увидит.
- Верно! Об этом я как-то не подумал. На всякий случай я скажу вам правду. - Он озабоченно нахмурился.
- Только не слишком фантазируйте! Романы доставляют удовольствие только тогда, когда я читаю их сама.
- У меня вовсе нет намерения сочинять для вас роман. В ту пятницу вечером...неделю назад...я не работал до полуночи.
- Как интересно!
- Я уже говорил Штрому об этом. Моя невинная отговорка насчет пятницы нашла с его стороны полное понимание, и он смог тотчас же удостовериться в моем алиби. А дело обстояло просто: наша газета выходит каждый четверг, а по пятницам мы обычно отдыхаем. Я пошел с двумя приятелями в бар. Там мы встретили двух девушек, которые собирались в путешествие. Мы отметили их отъезд...ну, естественно, слово за слово...мы... он... да не смотрите же вы на меня так осуждающе!
- Лучше бы мне вообще вас больше не видеть!
- Ах, черт возьми, вы ведь сами хотели знать правду. Итак, короче говоря, эти девушки решили отказаться от поездки. А речь шла как раз о поездке в Чикаго на День памяти павших! Во время нашего маленького праздника одна из девушек вынула из сумочки билет и подарила его мне, на память о приятном вечере.
- Очень приятном! - вырвалось у меня.
- Итак, я вернулся домой и, проверяя свои карманы, нашел этот дурацкий билет и сунул его под скатерть, куда я всегда кладу всякие ненужные бумаги. А потом я совершенно забыл об этом случае.
Внезапно опять от двери прозвучал голос. Правда, на этот раз он принадлежал полицейскому.
- Мне послышались отсюда, сверху голоса, - сказал он.
10
- Хелло, сержант, - любезно воскликнул Кистлер.
- Что здесь происходит? - спросил служитель закона.
Мистер Кистлер развел руками и указал на меня.
- Вы, наверно, уже поняли - небольшая любовная перебранка!
С каким удовольствием я влепила бы ему пощечину!
- Вы же знаете, каковы женщины. Я пришел домой немного позже...
- Я...я...заметила, что дверь у мистера Кистлера была открыта, когда выходила из комнаты Уэллеров, - торопливо объяснила я. Полицейский уже не смотрел на меня. Его взгляд скользил по комнате, и я оцепенела. Край скатерти так и остался откинутым, и там лежал билет. Мы ничего не могли поделать, так как полицейский бросился, как ястреб на свою добычу.