Я повторила свое описание.
– Но фотография, которую показывала мне полиция, совершенно не похожа на это описание!
– Так, значит, полиция уже спрашивала вас?
– Ну конечно! Сегодня утром. Часа два тому назад, вы об этом знали? Вы, видимо, представитель прессы?
– Более или менее, – бойко соврала я. – Я работаю независимо…
– Ну вот, полиция прибыла сюда с фотографией, но по ней я не смог узнать ни одной из тех пожилых дам, которые покупали билеты. Но как вы описали ее… хм… я ещё помню, что она расплачивалась одной мелочью.
– Это я прекрасно могу себе представить.
– Дело было так: я как раз вернулся с обеда, и тут подошла эта пожилая женщина и потребовала один билет до Чикаго. Я сказал ей, что это стоит восемь долларов, сорок центов. И тогда она достала из старой, потертой сумки портмоне и начала отсчитывать мелочь. Я ещё никогда в жизни не видел такую кучу мелочи!
– Следовательно, всего шестнадцать долларов и восемьдесят центов.
– Нет, барышня, восемь долларов и сорок центов.
– Разве она купила не два билета?
– У меня – нет. Восемь долларов, сорок центов. Один билет.
Я взволнованно смотрела на него. В голове у меня шумело.
– Не можете ли вы, случайно, вспомнить дату?
– Это, должно быть, было во вторник или среду перед Днем поминовения, так как в четверг здесь уже была очередь. А я помню, что это был относительно спокойный день. И это было сразу после обеденного перерыва.
Я бросилась к телефонной будке и позвонила в полицию.
– Могу я поговорить с лейтенантом Штромом?
– Одну минуту, пожалуйста. – Пауза. Затем: – В его кабинете его нет, мне придется его искать. Можете немного подождать?
После короткой паузы я услышала голос Штрома.
– Да?
– Это говорит миссис Дакрес. Мне думается, что я узнала нечто важное. Речь идет о том билете, который мы нашли у мистера Кистлера. Я подумала следующее: если я сумею выяснить, когда миссис Гэр купила свой билет, и если на билете Кистлера стоит штемпель с другой датой, значит, Кистлер сказал правду.
– Чем вы, собственно, занимаетесь? Хотите подработать в качестве полицейского?
– Конечно. И я, кажется, нашла того кассира, который продал билет миссис Гэр.
– Смотрите-ка! И где же, позвольте спросить?
– На главном вокзале.
– Вы сейчас там?
– Да.
– Я немедленно приеду.
Не прошло и пяти минут, как Штром уже большими шагами спешил ко мне через кассовый зал. За ним следовал сержант.
– Барышня – детектив-любитель! – сказал он, искоса посмотрев на меня. – В какой кассе это было?
– Номер пять.
Штром просунул свою голову в окошко кассы и властно обратился к кассиру:
– Разве к вам сегодня не обращался один из моих сотрудников?
– Как же, лейтенант. Он показывал мне фотографию. Но она совершенно не похожа на ту старую женщину.
– Покажите-ка мне эту фотографию, – приказал Штром сопровождавшему его сержанту. Тот достал из кармана фото и показал его лейтенанту. Это был древний помятый снимок, изображавший толстую женщину лет сорока в расшитом вечернем платье. Миссис Гэр более двадцати лет назад!
Штром обратился ко мне.
– Вы узнаете на этой фотографии миссис Гэр?
– С трудом. – И я вновь повторила описание внешности этой старой женщины, как я её запомнила.
– Черт побери! – Он повернулся к своему сержанту и выругал его. – Вы… Вы… глупец! Где, ради всего святого, вы достали этот снимок?
– Из архива «Комет». Более поздней у них нет. Эта относится ещё ко времени дела о самоубийстве Либерри.
Штром ещё раз обратился к кассиру.
– Когда вы продали билет этой пожилой женщине?
Мужчина повторил свой рассказ.
– Не позднее среды.
– Дайте мне тот билет, – сказал Штром своему подчиненному, который быстро достал билет из конверта и подал его лейтенанту.
Штром перевернул его и прочитал проштампованную дату: 28 мая, 15 часов 45 минут!
– Пятница! Если бы я знала это раньше! – воскликнула я. – Теперь вам нужно ещё попробовать выяснить, где была в это самое время, в пятницу во второй половине дня, миссис Гэр. Позвоните миссис Халлоран. Она сейчас в доме на Трент-стрит.
Штром спросил своего сержанта:
– Разве это уже не установлено?
– Нет, лейтенант. Я пытался узнать о том, покупала ли она билет, а не о том, что она его не покупала! Так далеко я пока не заходил.
– Ах, лучше помолчите! – Штром бросился к телефонной будке и пробыл в ней довольно долго. Вернувшись наконец, он лишь коротко сказал:
– Итак, это тоже сделано.
Затем он поблагодарил кассира.
– Мне ещё кажется важным тот факт, что миссис Гэр купила только один билет, – сказала я.
Штром задумчиво посмотрел на меня.
– Если бы вы сами не были под подозрением, миссис Дакрес, я принял бы вас на работу. Что у вас ещё на уме?
– Будет ли Кистлер…
– Кистлера как раз в эту минуту освобождают.
– Тогда, значит, миссис Халлоран знала…
– Конечно. Она готова поклясться на чем угодно, что в пятницу во второй половине дня была вместе со своей тетей. Она помогала ей собираться в дорогу. И миссис Уэллер подтвердила это.