Он готов был бухнуться перед человечком на колени, лишь бы получить это драгоценное время, необходимое ему, как он считал, для победы.
Но человечек оторвал голову от плеча Коврижкина и высморкался. Глаза его были полны слез.
— Не дам, — решительно помотал головой он. — Ситуация вышла из-под контроля.
— Что же делать?! — вопросил Коврижкин, в то же время, прекрасно понимая, что делать уже ничего не придется.
В небе, ведь, показались абрисы падающего корабля.
— Есть одно средство, — задумчиво сказал человечек и неожиданно представился: — Малдахай-3, Принц Семи Жемчужных Планет Звездного Мира Альфа-Центавра… Нет, это не титул, — предварил он вопрос Коврижкина. — Это полное имя. К дворянству я никакого отношения не имею.
— Не тяни резину, — мрачно прогундосил Коврижкин, глядя на Принца из-под, поднятого, забрала гермошлема и втянул голову в плечи, заслышав пока еще слабый свист ветра в закрылках приближающегося «Голубого Огня». — Что ты задумал? Делай скорее. Не то мы превратимся в лепешку. Говори.
— Чичас, — шмыгнул носом Принц и, достав из кармана маленькую, черную коробочку, нажал на кнопку.
Свист прекратился.
— Ты что сделал? — побледнел Коврижкин. — А ну верни все назад!
Он отчего-то боялся, что Принц сделал еще хуже, чем было. От таких типов всего следует ожидать.
— Больно надо, — возразил Принц. — Если я верну все, как было, через минуту-другую от нас и мокрого места не останется. Ты хочешь, чтобы от тебя ничего не осталось?
— Нет, — чисто машинально ответил Коврижкин. — Хоть что-нибудь пусть остается.
Зачем Коврижкину нужно было, чтобы от него что-то оставалось, он и сам не мог сказать. Но, тем не менее, он так хотел. Может быть — на память.
А в это время на «Меченосце».
— Нас подбили, — давясь слезами, прокомментировал новичок, перекрикивая рев пламени за стенами шлюпа.
— Это атмосфера, балда, — буркнул один из старослужащих и, потрогав стенку шлюпа, отдернул палец. — Ух, горячо! — сказал он.
Некоторое время он сосредоточенно разглядывал волдырь на пальце. А другие принялись, дурачась, подталкивать друг друга к стене.
— Где наш фельдфебель? Я хочу к фельдфебелю, — сильнее заплакал тот боец, что уже плакал. — Поликарпыч! — звал он жалобно. — Я хочу к тебе!
Слезы так и душили «молодого». Но вскоре, наплакавшись, он уснул.
Тем временем поверхность планеты становилась все ближе. А, когда до нее оставалось чуть больше 500 метров, сработало устройство, выбросившее парашюты и капсулу дернуло так, что внутри у Перепелкина все оборвалось, а белый свет перед глазами померк. «Прямое попадание вражеской артиллерии»- подумал он, теряя сознание.
Но вражеская артиллерия была ни при чем. И потому Перепелкин остался жив. Очнувшись, он долго разглядывал себя, проверяя сохранность частей тела, а так же — нет ли у него каких-либо сквозных ранений, стопроцентно гарантирующих получение Серебряного Креста и персональной, в связи с этой наградой, пенсии.
Но все оказалось на месте и был он даже не поцарапан, что отодвигало на неизвестное время получение любых наград, но приближало вероятность взбучки от начальства за то, что он разлегся тут, на полу, сильно накренившегося, шлюпа среди разбросанных в беспорядке ящиков, банок и упаковок с продуктами.
Фрол валялся неподалеку, в куче бессознательных, как и он сам, бедолаг.
Каким-то непостижимым образом ремни при посадке у некоторых бойцов лопнули и их повыбрасывало из кресел.
Перепелкин тяжело поднялся и направился к другу, осторожно переступая через других гвардейцев, и принялся приводить Фрола в чувство. Вскоре тот открыл глаза.
— Где я? — сказал первое, что пришло на ум Фрол и оторопело заморгал глазами. — Мы на том свете?
— Успокойся, — обнадежил Акакий. — Даже, если это тот свет, он ничем не хуже этого.
— Альверяне! — внезапно закричали снаружи шлюпа. — Спасайся, кто может!
И послышался топот отдаляющихся ног.
Другие гвардейцы, вырубившиеся при соприкосновении шлюпа с грунтом, тоже начали приходить в себя.
— Вот, — заметил кто-то из них, — не успели повоевать, а уже убегают.
— Чем воевать-то? Патронов ведь так и не дали!
— И не дадут, — заметили из угла. — Я слышал патроны сложили в другой шлюп, а он не влетел.
— Но гранаты-то, наверняка, есть, — заявил кто-то убежденно. — Не может быть, чтобы в бой послали без гранат.