— Зачем вы вмешиваетесь? Я же говорила, месть — мое личное дело!
Рад улыбнулся.
— Совет Двадцати решил уничтожить рабство в Системе. Его Величество Король Пирегойи, как известно, входит в Великую Двадцатку и к его мнению прислушались на одном из последних заседаний.
— Однако, любит папашка свою дочурку, — буркнула себе под нос Риф.
Но самым удивительным явилось то, что каким-то непостижимым образом Рад услышал последнее изречение принцессы.
— Не без того, — так же тихо сказал он, но принцесса не услышала слов командира пирегойского королевского спецназа, в отличие от него самого.
«Скользкий» сел неподалеку от города, где сейчас шла ожесточенная перестрелка между пирегойцами и чешуйчатниками. Середа с Кондратием еще не знали, что целые полки и дивизии пирегойской армии опускались в данное время на планету, чтобы нанести мощный удар по фомальдегауской армии. Вековое противостояние монархической Пирегойи и откровенно фашиствующего Фомальдегауса просто обязано было завершиться по настоянию и поддержке Двадцатки не в пользу Фомальдегауса. Но никто не ожидал, что сломить сопротивление тотально военизированной фомальдегауской хунты будет легко. У чешуйчатников хватало вооружения и боевого опыта, чтобы смять без проблем первые наступающие отряды пирегойцев.
Поэтому в помощь антифомальдегауской операции были приданы силы еще трех планет Системы, но они еще только готовили армии к предстоящей переброске на зарвавшуюся планету.
Вот потому помощь, которую собрались оказать пирегойцам земляне со своим «Скользким» была, как нельзя кстати.
— В городе сажать космические корабли строго возбраняется, Кондраша, — наставлял молодого партнера майор. — Поэтому мы с тобой проберемся в цитадель врага пешедралом при легком вооружении. А там видно будет. Одно скажу, надеяться придется нам отныне не на наш дезинтегратор, а лишь на силу и мощь своего мозга, которого у нас с тобой, Кондраша, аж целых два.
— Кого, Семеныч, два? Выражайся поточнее.
— Мозгов у нас два, Кондраша, вот чего два, понял?
— А, где ж второй, Семеныч? Что-то я не вижу.
— А второй у тебя, Кондратий. Ты, что не знал?
— А у тебя нет, что ли? Этого… как его…
— Вот вместе с моим и есть два.
— А с моим — три тогда получается. Два с твоим, плюс еще мой…
— С твоим, Кондраша — один, — рассердился разведчик. — Мой мозг плюс твой, так сказать, мозг — получается один. Это тот самый редкий случай, когда один плюс один равняется одному.
— А обычно как бывает, Семеныч, если к одному прибавить один?
— Обычно, Кондраша, в таком случае бывает два. Но бывают исключения, вроде нашего. Но тебе этого не понять. Слишком ты молодой еще разведчик, паря, для такого понимания.
— Но я же еще постарею, Семеныч?
— Постареешь, Кондратий, и не только. Но еще и поумнеешь, даст бог. В твои годы я тоже был лопушком и не понимал элементарных вещей. Например, теории относительности Энштейна или чем отличается канализация от телепортации.
— И чем же, Семеныч?
— Канализация это способ переброски отходов жизнедеятельности человека. А телепортация — способ переброски производителя этих отходов.
— Загадочно, Семеныч. Слишком загадочная и расплывчатая формулировка. Как будто и не вы ее придумали. У вас, товарищ майор, обычно все четко и ясно получается, когда вы говорите. А тут такого нагородили.
— Так я, может быть, волнуюсь, Кондратий. Оттого и не в достаточно точной степени формулирую свою мысль. Но даст бог, все образуется и я как в прежние времена, четко и по военному изложу всю философию Конфуция в двух фразах. Ты же меня знаешь, паря.
— Знаю, Семеныч. Мы же с тобой познакомились на Фомальдегаусе. Ты еще тогда чешуйчатником был. Вспомнил?..
Так незаметно за разговором они дошли до окраины города и оказались неподалеку от военных складов, когда Кондратий заметил псевдопода.
— Гляди, Семеныч, чешуйчатник, — сказал он.
Середа взглянул в указанную Кондратием сторону.
— Это не чешуйчатник, Кондратий. Это псевдопод.
И, подойдя к существу, майор крепко ухватил существо за ворот, встряхнул хорошенько и вывернул тем самым его наизнанку.
С неприятным, каким-то утробным хлюпаньем существо из чешуйчатника превратилось в фарагоссца. Оно захлопало веками, словно перемазанными синей краской, и промычало что-то типа «мерси».
— Я тебе дам «мерси-колбаси», — передразнил Середа. — А ну скажи Кондратию, кто ты такой!
— Псевдопод, — созналось существо.
59
Середа тряхнул фурию еще раз и та обернулась пирегойцем.