Аглая поежилась. Чувствовалась близость большой северной реки, еще источавшей зимний холод из своих стылых глубин. Правда, отсюда ее было не видно, строения закрывали обзор, но речной запах свидетельствовал о том, что до реки рукой подать, чего нельзя было сказать о купеческом доме-гостинице. Аглая прикинула на глазок, выходило, что идти придется не меньше двух километров. Может, это и не очень много, но она давно уже не преодолевала пешком такие расстояния. Выдвинув ручку чемодана на колесиках, она с сомнением покосилась на свой раздутый рюкзак, лежащий на лавочке. Идти налегке еще куда ни шло, но тащиться с этим баулом… Дине проще, она без рюкзака. Интересно, как она ухитрилась вместить все вещи в один чемодан?
– Зачем ты набрала столько одежды? – Словно прочитав ее мысли, Дина удивленно уставилась на ее рюкзак.
– Так ведь на все лето приехали, – возразила Аглая.
– Но ты же говорила, что для работы нам выдадут специальную форму, старинные русские наряды.
– А что, кроме работы, ты больше никуда ходить не собираешься? –усмехнулась Аглая.
Где-то поблизости что-то громко лязгнуло. Девушки вздрогнули и повернулись на звук. Из небольшой дверцы в воротах «Старины славянской» вышли два парня и огромный черный пес. Аглая прищурилась, всматриваясь. Ей показалось, или глаза у пса действительно были красного цвета?
***
– Девчонки-то какие здесь, а? – Марьянов толкнул Илью в бок, многозначительно подмигивая.
– Ага, – откликнулся тот безразличным тоном.
– Особенно худышка с хвостиком. Только испуганная очень. Заметил?
– Не знаю, не присматривался. – Илья пожал плечами. – Мы здесь по другому делу вообще-то.
– Насмерть испуганная, говорю, – повторил Марьянов, не обратив внимания на последнюю фразу своего спутника. – Есть над чем работать. Ну на то я и спец по чужим страхам. Разберемся.
– Сначала Шиша, – с нажимом произнес Илья. – Разберемся с ней, а потом будешь разбираться с девочками.
– Само собой. Но с Шишей вопрос, считай, решен. Завтра ее уже не будет.
– Ты уверен, что пожар поможет? – спросил Илья, понизив голос, и воровато оглянулся. – Все-таки не обычная деревня, а бесовское логово. Вдруг огонь не возьмет?
– Ну так бесов-то никаких в ней нет. Мы же с тобой каждое бревно осмотрели, а Гром обнюхал. Сгорит дотла, как миленькая, и дело с концом! – уверенно заявил Марьянов.
– Точно? – Илья недоверчиво покосился сначала на него, а затем на его четвероногого помощника Грома – черного шотландского волкодава с редкой генетической мутацией, выражавшейся в отливавшей красным радужке глаз, – особенности, присущей альбиносам, но в сочетании с абсолютно черной как смоль шерстью.
– Я, по-твоему, на трепло, что ли, похож? Не забывай, с кем разговариваешь! С дипломированным магом, а не с шелупонью какой-нибудь! Меня знаменитая наставница учила, которая знает о демонах больше, чем ты о своей маме.
– Вот только маму мою не трогай! – проворчал Илья, понимая, что Марьянова в очередной раз понесло. Такое всегда случалось, если «магу» казалось, что кто-то относится с недоверием к его магическим способностям.
Прошла уже неделя со дня их приезда в Дивноречье, а главная задача – уничтожение бесовской деревни – все еще не была выполнена. Пока разобранные на отдельные бревна деревенские дома кучами лежали вдоль забора музейного комплекса, сжигать их в таком виде было слишком рискованно: пожар мог в мгновение ока охватить все постройки «Старины славянской». Поэтому Илья и Роман отложили воплощение своего плана на последний день перед тем, как в деревню откроют доступ для посетителей, когда дома будут собраны и установлены на отведенной для них площадке. Конечно, все равно оставался риск, что огонь распространится на другие объекты, но, по мнению Ильи, он был минимален. Во-первых, Шишу окружали просторные газоны, на которых нечему было гореть. Во-вторых, Илья и Роман собирались запалить дома под утро, и если искры разлетятся далеко за пределы пожарища, то охранники, которые беспробудно спят всю ночь (за неделю наблюдений это выяснилось), заметят возгорание на утреннем обходе. К тому времени от Шиши останутся лишь тлеющие головешки (сгорит она быстро, уж Илья об этом позаботится!), а музейный комплекс не успеет серьезно пострадать.
Все должно получиться. Беспокойство вызывали лишь обрядовые куклы из сена, которых рабочие привезли вместе с избами, потому что обнаружили кукол внутри одной из этих изб. Похожие на огородные пугала, они стояли там, обращенные пустыми безглазыми лицами к входной двери, словно хозяева, поджидающие гостей. В этих кульках с сеном не было никакой исторической ценности, их возраст, судя по относительно современной одежде, которая была на них надета, не превышал пяти-семи лет. Это, кстати, показалось всем очень странным. Хотели даже вызвать полицию, заподозрив, что куклы изготовлены какими-нибудь сектантами для проведения обряда с жертвоприношениями, но все же передумали обращаться к правоохранительным органам, опасаясь, что расследование может осложнить работу музейного комплекса, а кукол, как и найденную деревню, скорее всего, вообще конфискуют в качестве «вещдоков».