Что-то здесь было не так. Но вот что?
Поэтому, теперь уже и он упёрся, встав на сторону Димона, явно недовольного грубым, наглым вторжением в его личный дом чужих людей, в его любимую уединённую Долину.
— Если нам сколько людей и надо, то никак не сто семей. Пять, десять, — пожал он плечами, — куда ни шло. Но сто? Сто с лишним? — Сидор отрицательно покачал головой. — Это — слишком много.
— Иль я не прав? — обратился он к товарищам.
— Да кто ж его знает? — почесал свою репу Димон. — С одной стороны ты прав, а с другой, вроде, как и нет. Причём здесь число? Речь идёт о принципе.
— Вот и объясните, батенька, с какой стороны нет, — остро взглянул на него профессор.
— А нет, потому, что там, в деревне углежогов, наверняка можно ещё земли расчистить под посевы. Пусть там живут, — сердито огрызнулся Димон.
— Десять тысяч десятин? — насмешливо глянул на него Сидор.
— Какие десять тысяч? — удивился Димон.
— Как какие? — сделал деланно удивлённые глаза Сидор. — Сто семей по сто десятин на семью в обработку… Это сколько же в сумме будет?
— Как раз те самые десять тысяч гектар и будет, — усмехнулся он.
— Где ты там столько земли видел? — ехидно уставился он на смутившегося Димона. — Если только не вырубить весь лес от города и до горизонта. Устроить, так сказать экологическую катастрофу.
— Сколько у вас дееспособных мужчин в каждой семье? — вдруг обратился он к Виктору.
— Пять, шесть, как обычно, — хмуро ответил Виктор. Происходящее обсуждение, как будто его здесь не было, похоже ему сильно не нравилось. — А то есть и до двадцати душ в семье. У кого как.
— А сколько было земли в обработке, там, где вы раньше жили?
— И по полсотни десятин, и по сотне, а то и по полторы, две на одну семью бывало, — хмуро откликнулся Виктор. — У кого семья побольше, у того и пашня большая была.
— В чём же тогда цель вашего к нам обращения? — удивлённо уставился на него Димон. — Ведь ясно же, что мы вас таким большим количеством земли не обеспечим. По крайней мере всех.
— Нам бы переждать пару лет, а потом мы сами себе земли расчистим. И вам от этого будет хорошо и нам, — попытался убедить его Виктор.
— А сейчас что же вам мешает это сделать? — решил уточнить Димон. Бывший ранее интерес его к представленным Машей рабочим, окончательно пропал.
Ну не любил он, когда его кто-либо пытался использовать в своих нуждах. Хоть и понимал что так все делают, но не любил и всё тут. А уж если ещё и откровенно в этом признавались, глядя тебе прямо в глаза, отношения у него к таким людям охарактеризовать можно было одним только словом — нахрен!
— Взяли бы ссуду у города, она беспроцентная, — уже совсем равнодушно продолжил он. — Потом, с урожая отдали бы. Всего делов то. Только работай.
— А если неурожай, а набег амазонок, а ящеры? — начал перечислять возможные несчастья крестьянин. — Как отдавать тогда? Ведь, если не вернёшь в срок придётся в кабалу идти пока не отработаешь. А это может, и пять, и все десять лет длиться, смотря, на каких работах окажешься. И понятно, что на выгодную работу, чтобы ты быстрее отработал, кабального никогда не поставят.
— А понос, а золотуха, а глад, а засуха, — тихо пробормотал себе под нос Сидор. И судя по брошенному в его сторону косому, злому взгляду Виктора, тот его услышал.
— Ладно, Виктор, — остановил его откровения Корней. — Нам уже всё ясно. Ты иди пока, — кивнул он ему головой, — а завтра вечерком подходи. Мы тебе скажем что решили ответить на ваше предложение.
Когда за Виктором закрылась входная дверь, в комнате ещё долго молчали. На лицах всех присутствующих стояла печать какого-то лёгкого недоумения. Большинство присутствующих удивлённо смотрели на делающую независимый, деланно беззаботный вид Машу.
— Значит, они ещё и крепость хотели бы у себя под боком иметь, — задумчиво посмотрев на Маню, вспомнил требование крестьян Сидор. — А что ты им вообще такого наобещала, когда приглашала сюда? Чего они так ухватились за твоё предложение?
— От меня в городе все как от чумы шарахаются, а ты раз! И целых пять сотен работников мигом нашла. Поделись опытом.
Сидора серьёзно заинтересовало подобное несоответствие. Видимо он что-то делал не то, раз у него не получалось так легко как у Маши.
— Около трёхсот гектар земли под обработку и вполне достойную зарплату каждому. По серебрушке в месяц на взрослого работника, — невинно глядя на него тут же протараторила Маша.