— Это что ещё за хрень?
Удивлению Сидора с Димоном не было предела. Видеть обычно спокойного, флегматичного профессора в таком сильном возбуждении им ещё никогда не приходилось.
Маленький, сухонький профессор нервно жестикулируя прыгал вокруг костра и раздражённо, пронзительно что-то крича, видимо пытался что-то втолковать в понурые головы сидящей перед ним влюблённой парочке.
Только подойдя поближе, стала понятна истинная причина его сильнейшего раздражения.
Чуть в стороне от костра валялись останки разделанной косули, а в самом костре догорали прутики со сгоревшим начисто шашлыком. В воздухе стояла невыносимая вонь палёного мяса, вкупе с каким-то невнятным травяным запахом горелого сена.
— Ну и кто нам объяснит, что здесь происходит? — спросил весело Димон, заранее уже зная ответ. — Неужели оно само сгорело?
— Что? Само! — возмущённо подпрыгнул профессор. — Стоило только отлучиться, как они…., - профессор аж захлебнулся словами. — Что мы есть будем? — обречённо закончил он.
— Грибы. Всего, навсего, грибы, — сказал Сидор, сваливая тяжёлый плащ поближе к костру. Только чистить будут виновные, — добавил он, патетически указывая на виноватые физиономии провинившихся.
— Ну, нет, — возмущёно фыркнул профессор. — Хватит с меня горелого мяса. Горелые грибы я уже не перенесу. Так что, живо за водой! — цыкнул он на Маню с Корнеем. — А я чищу грибы.
Виноватая парочка, прихватив ведро и котелок с остатками утренней трапезы, быстренько шмыгнула к водопаду. Не прошло и двух минут, как от ручья послышался радостный смех Маши и весёлый голос Корнея, что-то ей рассказывающей.
— Тяжёлый случай, — констатировал Димон, — кивая в сторону водопада. — Как бы эта штука не оказалась заразная.
— Ага! — согласился с ним Сидор. — Как бы нам самим без обеда не остаться. Они не больно то и торопятся. Профессор, — обратился он к старику. — Шуганите ка их ещё раз. У вас это здорово получается.
Всё ещё рассерженный профессор, не заставляя себя долго упрашивать, рявкнул так, что лошади, мирно пасущиеся возле костра, шарахнулись в стороны. Пристыженная парочка, виновато улыбаясь, сразу же объявилась возле костра с котелком и ведром, полными воды. Однако, по их затуманенным глазам, было ясно, что никакие угрызения, ни совести, ни чужих желудков, на них совершенно не действуют.
— Да, — задумчиво прохрипел уставший и голодный как собака Сидор, — так и до вечера не уложимся.
Однако дальше всё пошло привычным, устоявшимся порядком, и быстро пообедав грибным супчиком, или вернее будет сказать, грибной кашей, вернулись обратно к разговору о долине, задумавшись, для начала, а как это всё называть.
Маня, вспомнив про своё какое-то счастливое деревенское лето, давно когда-то в прошедшем детстве, предложила не заморачиваться с названием и назвать эту долину "Хуторок".
— А что? — горячо начала она всех убеждать. — Хутор — это уединённое поселение с ограниченным количеством людей, — выдала на академическую справку.
— Ну, если посчитать количество участников, — усмехнулся Сидор, осматривая небольшую компанию, — то действительно, хутор.
— Раз вам всем нравится, — откликнулся Димон, оглядывая утвердительно кивнувших ему профессора и Корнея, — то и я не прочь. Хутор, так хутор.
— Какой хутор, — тут же рассмеялась Маня. — Выселки! Лешие Выселки.
— Почему это Лешие? — возмутился Димон, — Может быть Комариные. Во, Комариные Выселки. Звучит? Звучит, — гордо заметил он.
— Нет, — не согласилась Маня. — Сюда никто, окромя лешего и нас, сам, своей волей не попадёт. А значит и хутор должен называться Лешие Выселки. И нам хорошо, и лешему приятно.
— Вы, я вижу, без меня, меня женили. К делу, значится, пристроили. Уважить удумали. Это хорошо, — неожиданно проскрипел рядом знакомый голос.
— Тьфу, ты, чёрт! Явился! — аж подскочил от неожиданности Сидор. — Заикой оставишь!
— Не чёрт, а леший, — заметил леший. — А явился я, чтобы поблагодарить, за внучка своего. Он, пообщавшись с вами, теперь от меня не отстаёт, всё к вам отпрашивается. Интересно с вами, говорит.