Она выскочила в фойе, полная решимости убраться восвояси немедленно. Торопливо достала номерок, получила в гардеробе пальто. Мельком взглянула в зеркало, провела ладошкой по разлохматившейся рыжей шевелюре — расчёсываться или уж не стоит?..
Но уже у дверей её настиг знакомый голос:
— Дашка, ты куда это собралась?
Она заметалась, как вор, пойманный с поличным. Не успела, не успела!..
Жених собственной персоной — точнее, уже не жених, а вполне себе муж, будущий отец семейства — спускался к ней по лестнице и глядел укоризненно.
— Бросить меня хотела? — спросил он. — Не жалко?
— Я, это… подышать свежим воздухом, — струсив, соврала Даша. Олег посмеивался и недоверчиво качал головой. Он был слегка пьян, но как всегда неотразим. Даша отвела взгляд, чтобы не поддаться его беспощадному обаянию в очередной раз, потому что… потому что, чёрт возьми, это была его свадьба!
— Подышать, говоришь, хотела… — задумчиво повторил Олег. — Ну, пойдём вместе… подышим.
Поняв, что незаметно сбежать ей всё равно уже не удастся, Даша скорбно вздохнула и вышла в услужливо приотворённую перед нею дверь.
— Ну, и как тебе — всё это?.. — невесело усмехнувшись, поинтересовался Олег, привалившись спиной к стволу дерева и закуривая сигарету. — Весь этот балаган…
— Что ты спрашиваешь, — отозвалась Даша, решив быть с ним откровенной. — Ты же и сам всё прекрасно видишь. Не пойму только одного — зачем весь этот, как ты изволил выразиться, балаган, нужен тебе самому. Зачем вообще нужна эта глупая свадьба. Зачем нужно было приглашать меня, я здесь, по-моему, единственная гостья со стороны жениха, не считая свидетеля…
— Так сложились обстоятельства, — осторожно подбирая слова, сказал он.
— Да брось! — разозлилась Даша. — Какие обстоятельства! Ты вовсе не обязан был на ней жениться! Ну подумаешь, ну залетела девочка… с кем не бывает. Но вовсе не следовало непременно играть свадьбу! Это же самый настоящий мезальянс, Олежка, неужели ты не понимаешь?! Как порядочный человек, ты мог бы просто обеспечить своего ребёнка, но не связывать себя по рукам и ногам этим браком…
— Нет, — жёстко перебил Олег; глаза его стали колючими и злыми. — Именно как порядочный человек, я должен был это сделать. Я не хочу, чтобы ребёнок повторил мою судьбу. Не хочу, чтобы с самого рождения он знал, что бывают брошенки-матери и подлецы-отцы. Я хочу, чтобы у него была полноценная семья.
— Полноценная… — горько выдохнула Даша. — Ты уверен, что сможешь быть… этой особе хорошим мужем?
Олег прямо взглянул ей в глаза:
— Я постараюсь, Даш. Видит бог, я постараюсь. Лена — она ведь неплохая, в сущности. Ты просто её не знаешь…
Даша недоверчиво покачала головой.
— Неплохая… Дело не в этом. Просто она и все её близкие — люди не твоего круга.
— Не повторяй чужих пошлостей, — Олег скривился. — Твой круг, мой круг… Социальные сети, дикость какая-то. Ты не моего круга, и вообще рылом не вышел, дай-ка я тебя за это тресну по башке…
— Ты-то не треснешь, — с убеждением сказала Даша. — А вот кто-нибудь из родственников твоей жены — запросто. Это в их духе, — она вспомнила типа с барсеткой и его тупым «дай суда», и её снова передернуло.
— Ох уж этот твой столичный снобизм! — он покачал головой. — Не преувеличивай. Нормальные они люди. Где-то даже интеллигентные. Не все, но… Ленка, между прочим, сама в МГУ поступила.
— Ага, наверное, родня корову зарезала и презентовала заведующему кафедрой, — хмыкнула Даша.
— Ох, и злюка ты, Куприянова. Ты же ей и двух слов не сказала, что ты судишь по внешности? — Олег укоризненно покачал головой, бросая сигарету в урну и поёживаясь. — Чёрт, холодно… Пойдём внутрь, Даш. И, честное слово… Постарайся проще ко всему относиться. Расслабься и попробуй получить удовольствие от процесса. Всё-таки, на свадьбе моей гуляешь! — он дружески приобнял её за плечи и повел обратно в ресторан. Даша молчала, борясь с собой. Искушение прижаться плотнее к этому сильному, крепкому телу было слишком велико. Вдохнуть его запах… Уткнуться носом в шею… Зарыться пальцами в густые чёрные волосы… Нет, нельзя. Табу. Он теперь женатый. Да и раньше-то не посмела бы. Не поймёт. Она — Дашка, сорвиголова… Жилетка, в которую можно поплакаться. Друг, с которым можно выпить пивка и сходить на футбол. Даже обсудить своих подружек. Нет, не поймёт. А если признается — потеряет всё. Ей же хватит и крох — пусть хоть изредка видеть его, знать, что он есть, как бы банально это ни звучало…
— Ты иди, Олежек. Я сейчас, — она вынырнула из-под его плеча. — Мне в туалет надо.