— Александр Владимирович, позвольте поздравить вас с новым назначением.
— С чем поздравлять, Михаил Васильевич? Поменял одну армию на другую - и всего-то делов. Теперь буду воевать не в центре нашего фронта, а на его правом фланге.
— На новом месте вам придётся больше упражняться в тактических приёмах. Маршал Ояма так и рвётся к Мукдену своим левым крылом.
— Это понятно. По степи войска двигать легче, чем форсировать под огнём реки Щахэ и Хуньхэ.
— Из штаба армии пришла телеграмма. Бильдерлинг прибудет к вечеру. Выслал ему на всякий случай конвойную сотню для встречи.
— Правильно поступили. Новый командующий должен быть встречен по всей форме. А почему сотню, а не казачий взвод?
— Хунхузы опять дают о себе знать в тылах. Вчера напали под вечер на полковой обоз. Потерь в людях нет, но успели угнать несколько пар быков, ранили китайца-погонщика.
— Банду накрыли?
— Да, нападавшие далеко не пошли, решили переночевать в одной из деревенек. Там их стражники-заамурцы и перехватили. Пленных сдали местной полиции, а одного, с виду японца, передали в контрразведку.
— Как определили японца?
— Привычно. Старший из унтер-офицеров дёрнул каждого из пойманных китайцев за косу и у одного она отвалилась. Оказалась пришитой к шапочке. Ясно - шпион.
— Михаил Васильевич. Вчера у меня был телефонный разговор с Куропаткиным. Он опять намерен отходить на север.
— Где теперь нам занимать новую позицию?
— Армии становятся в прикрытие Мукдена. Город и его пригороды от берегов Хуньхэ будет защищать наша 3-я, вернее, Бильдерлинга и ваша 3-я.
— Значит, против нас опять будет действовать японская 4-я армия генерала Нодзу.
— Именно она, наша старая знакомая. Но не думаю, что японцы будут штурмовать Мукден в лоб. Они стараются избегать больших потерь в людях.
— Полностью согласен. Но обходной манёвр они могут удачно совершить только на нашем правом фланге. Там, где стоит 2-я армия, ставшая теперь вашей, Александр Владимирович.
— Так и будет, вероятно. Михаил Васильевич, я просил сегодня главнокомандующего отпустить вас со мной, во вторую, на ту же должность.
— И что ответил его превосходительство?
— Отказал. Сказал, что генерал-квартирмейстера Алексеева ему заменить некем.
— Жаль. Ведь мы с вами так ладно работали. О лучшем начальнике и мечтать не надо.
— И мне жаль. Но уже ничего не изменишь. Так что готовьте доклад новому командующему о состоянии армии. Не забудьте сказать, что обещанных резервов нет. Пускай он теперь их выколачивает из куропаткинского штаба.
— Вряд ли удастся выбить. Даже маршевое пополнение в дивизии приходит в некомплекте.
— Понятно почему. Осмотрительный Куропаткин стал осторожным Куропаткиным. Печётся о сильном резерве. Но в бою трогать его запрещает наистрожайше.
— А зря. Особенно когда просматривается успех. Ивао Ояма своими резервами оперирует как игрок на шахматной доске.
— Куропаткин не Скобелев. Он больше всего на свете боится ответа за поражение перед государем. Потому и не рискует. На что уповает в этой войне - сказать трудно.
— Может быть, наши дела выправятся под Мукденом. Сражение обещает быть обширным.
— Да, здесь затевается большое дело...
Самым крупным сражением в ходе Русско-японской войны, в котором довелось участвовать генерал-квартирмейстеру Алексееву, стало Мукденское. Бесславно проигранное главнокомандующим, генерал-адъютантом Куропаткиным.
Кульминацией битвы за Мукден стала утрата победного шанса новым командующим 2-й русской армией Каульбарсом, войска которого до того успешно отбивали натиск японской 3-й армии генерал-полковника Ноги.
План на Мукденское сражение маршала Ивао Оямы и его штаба мог рухнуть в одну ночь. Сводный корпус генерала Д. А. Топорнина успешно контратаковал неприятеля у селения Салинпу, оттянув на себя две вражеские пехотные дивизии, предназначавшиеся для нанесения удара в тыл русским. За ночь сибирские стрелки пробились с боем к окраинам укреплённой китайской деревни на расстояние всего в 600-600 шагов. Их натиск японская пехота сдержать не могла.
Под утро командующий 2-й армией получил донесение, что по Синминтинской дороге движется в направлении города Мукдена какая-то колонна силою до пехотной дивизии. Эта колонна, названная неприятельской, неизвестно откуда взявшаяся, оказалась в армейском тылу. На самом деле это были свои же русские войска, о перемещении которых штаб Каульбарса в известность оперативниками штаба главнокомандующего преступно поставлен не был.