Вступительный экзамен принимал известный профессор русской словесности Цешковский, который диктовал отрывок из пушкинской «Истории пугачевского бунта». Для сочинения давалось на выбор тридцать тем. Среди них значились «Вступление Наполеона в Москву», «История завоевания Сибири», «Взятие крепости Карс в Крымскую войну». Подпоручик Юденич выбрал для своего сочинения откровенно трудную тему «Романтическое течение в русской литературе» и удостоился высшего балла.
Затем последовали экзамены по математике, уставу, общевойсковой тактике, истории, русской географии, иностранным языкам — французскому и немецкому. После каждого из них число экзаменуемых заметно сокращалось. Офицер гвардии успешно прошел через все вступительные испытания и был зачислен на первый курс Императорской Николаевской академии Генерального штаба.
Теперь перед Юденичем открывался путь для успешного продвижения по службе, но при одном непременном условии — завершения полного курса обучения. Николаевская академия Генерального штаба (бывшая Императорская военная академия) была создана в 1832 году по инициативе двух известных в начале XIX века военачальников Русской армии, участников нескольких войн — генерала от инфантерии А.И. Хатова и швейцарца генерала от инфантерии барона А.А. Жомини.
Это были ученые с европейским именем. Первый из них — Хатов — имел блестящий послужной список. Он, один из крупных военных деятелей своего времени, прошел должности начальников Санкт-Петербургской школы колонновожатых и топографического отделения канцелярии генерал-квартирмейстера, был генерал-квартирмейстером Главного штаба, начальником отделения Военно-ученого комитета.
Барон Жомини Антуан Анри (по-русски Генрих Вениаминович) до своего появления в России начал свою военную карьеру лейтенантом швейцарской армии, перейдя затем на службу во французскую. Был адъютантом, а затем начальником штаба маршала Мишеля Нея. Участвовал в наполеоновском Русском походе 1812 года, находясь в должности военных губернаторов Вильно и Смоленска. В следующем году, после очередного столкновения с начальником Главного штаба Наполеона Бонапарта маршалом Бертье, бригадный генерал Жомини прозорливо пе-рсшел на российскую службу в чине генерал-лейтенанта. Был одним из военных советников императора Александра I. В России дослужился до чина генерала от инфантерии, став видным поенным теоретиком и историком.
Устав и штат Императорской военной академии, разработанные А.А. Жомини, были высочайше утверждены императором Николаем I в сентябре 1830 года. Академические штаты. Но занятия в новом военно-учебном заведении начались только спустя два года. Причиной тому стало Польское восстание 1830— 1831 годов (после чего император отменил Конституцию, даро-ианную этой части Российской империй в 1815 году).
Открытие академии стало большим событием для Русской мрмии. Почетным президентом высшего военно-учебного заведения был назначен брат Николая I великий князь Михаил Павлович, первым директором — генерал-лейтенант Иван Онуф-риевич Сухозанет (Сухозанет 1-й), прославленный артиллерист, отличившийся в войнах против французов, турок и поляков. (В Гроховском сражении польским ядром ему оторвало ногу иыше колена.) Сухозанет пользовался у императора Николая I особым доверием: 14 декабря 1825 года, в день восстания декабристов на Сенатской площади в Санкт-Петербурге, начальник артиллерии Гвардейского корпуса в чине генерал-майора командовал артиллерией, рассеявшей огнем каре восставших.
Курс академического обучения был рассчитан на три года и давал солидные знания в области военных наук. Об уровне обучения в Николаевской академии Генерального штаба говорит хотя бы такой факт: при получении хотя бы одной неудовлетворительной оценки слушатель незамедлительно отчислялся и отправлялся к прежнему месту службы.
Известно, что при этом во внимание не принимались ни титулы, ни боевые награды, ни связи при императорском дворе. 11е щадились даже привилегированные гвардейцы из полков столичного гарнизона, которые могли не без основания на то гордиться своей родословной. Как случилось, к примеру, с одним из графов Игнатьевых — Николаем, который провалился на экзамене по астрономии (!) и был возвращен в Лейб-Гвардии Преображенский полк.
Такое отчисление редко обходилось без негативных последствий. Судьба таких недоучившихся офицеров в дальнейшем была незавидной. Они возвращались в свои полки с подавленной психикой и с печатью неудачника в глазах своих строевых командиров и сослуживцев. Теперь перспектива успешного продвижения по службе для них становилась туманна, а порой и несбыточна.