В комнату вошел Ванька, забросил сумку за кровать.
— I hate my life![9] Вы чего разорались?
— Да так, ерунда, — отозвался Гном и дернул Глеба за руку. — Пошли!
— Куда?
— Тренироваться. Кто у нас самый умный? Будешь тренироваться, глядишь и научишься. А я рядом буду, если что…
— Ладно. Только зачем куда-то идти? — Глеб зажмурил глаза и напыжился.
— Ты совсем сбрендил?
— А что? — не понял Глеб.
— А то… Мама твоя тут, Ника, Ванька вон. Кто знает, какая у тебя эта… дальнобойность. Надо в безлюдное место пойти. В парк, например, чтобы никого не задело.
— Вы по банкам стрелять собираетесь? — спросил Ванька. — А можно мне с вами?
— Нельзя, — отрезал Глеб. — Пошли, Гном.
Всю дорогу до парка Пашка возбужденно тараторил, выдвигая все новые варианты использования укрощенных чудо-способностей:
— Или вот! Переносимся мы с тобой в… Хогвардс! Круто, да?! Палочек волшебных прикупим, колдовать научимся… А вот еще…
Глеб не слушал. Его мысли занимал предстоящий эксперимент. Оказавшись на пустынной парковой аллее, он понял, что абсолютно не представляет, как действовать.
Уже сгущались сумерки, похолодало. Усыпанные желтыми листьями дорожки были пусты. Глеб съежился и мрачно осмотрел неприветливый парк.
— Ну, — не выдержал Гном.
— Что — ну? — огрызнулся Глеб.
— Давай! Действуй!
— Чего делать-то?
— Вот блин! Ну… сделай… Ну… Во! Пусть снег пойдет!
— Попробую…
Глеб зажмурился и стал представлять крупные белые хлопья, медленно опускающиеся сверху, пушистые высокие сугробы, иней на голых ветках. Получалось плохо. Сильно мешал голос, бубнящий прямо в ухо:
— Ты, вспомни, как зима была. Как мы в снежки играли и девчонок мылили. И холодно как будто — тоже представь.
Это бормотание еще больше сбивало с правильного настроя. Хотелось, чтобы Гном, наконец, заткнулся. Сказать об этом Пашке прямо было нельзя — обидится. Тогда Глеб представил, как Гном удаляется по аллее. Надоедливый голос затихает. Вот уже крохотная фигурка в дальнем конце парка еле слышно что-то пищит.
Тут он понял, что голос друга и вправду пропал. Открыв глаза, Глеб обнаружил перед собой пустую, уходящую вдаль дорожку. Растерянно обернулся — Пашки нигде не было видно.
— Вот черт! — пробормотал Глеб. — Куда это я его…
Он обвел взглядом прячущиеся в вечерних сумерках кусты и деревья и вдруг почувствовал, как его дернули его за штанину. Воображение немедленно нарисовало вцепившуюся в ногу собаку, похожую на маленькую сухопутную акулу. Глеб в панике задрыгал ногой и краем глаза успел заметить, как что-то маленькое — не больше крысы — улетело под скамейку. Он присел и заглянул под деревянно-бетонное сооружение.
Неожиданно из подскамеечной темноты с пронзительным писком вылетело живое существо. Глеб с криком отпрянул, потерял равновесие и плюхнулся на задницу. Маленькое агрессивное существо подбежало ближе… На засыпанной мелким красноватым песком дорожке подпрыгивал и возмущенно кричал — то есть, пищал — Пашка! Не больше двадцати сантиметров ростом.
— А-фи-геть, — прошептал Глеб.
Крохотная фигурка отчаянно жестикулировала, топала ногами и вякала что-то явно ругательное. Глеб встал на колени, опустил лицо к самой земле… И тут же получил слабый, но обидный удар по носу крошечным кулачком.
— Ты чего?!
— Урод! Обратно давай превращай! Убью! — завопил лилипут.
— Спокойно-спокойно… Сейчас попробую.
Глеб в очередной раз зажмурился и стал представлять увеличивающегося Пашку. Сначала ничего не получалось — отвлекал возмущенный писк под ногами и подкатывающий к горлу смех. Кое-как удалось сосредоточиться и погрузиться в подобие сна наяву. Глеб увидел фигуру друга — подробно, в деталях — и почувствовал, как она начинает увеличиваться…
Кто-то грубо схватил Глеба за плечи и затряс так, что он заполоскался, будто белье на ветру.
— Тормози! Тормози на фиг! — прогремел сверху мощный голос.
Глеб распахнул глаза и обнаружил, что болтается в воздухе. Прямо перед носом торчала какая-то стена. Взгляд вверх показал, что это не стена, а… Пашкин живот. Сам он, возвышаясь над приятелем не меньше, чем на полтора метра, крепко держал Глеба за плечи огромными ручищами и продолжал трясти.
— С-т-о-й… — выговорил Глеб.
Великан поставил друга на землю и легким тычком направил к скамейке, Потом тяжело вздохнул — разлетелись устилающие дорожку листья — и сел рядом. Железная скамейка ощутимо просела. Гном скосил глаза на Глеба, прячущего лицо в ладонях.