— А ты клевый, — сказала она. — Из тебя бы получился тру эмобой. Ты не такой как все.
Она потянулась к нему и легонько коснулась губами. До самого вечера он чувствовал клубничный вкус ее помады. Голос он тогда едва не сорвал, но зато мир вдруг стал розовым и радостным, как Люкина челка. Хотелось беспрерывно смеяться, а если плакать, так только от счастья, что он существует — дышит, ходит, кричит, и кому-то есть до этого дело!
Потом они чуть ли не каждый день встречались у моста. Так он стал Невидимкой, своим среди эмокидов. Только Кити назвала его по-другому.
«Это ты для других Невидимка, — сказала она. — А для меня Видимка. Потому что я вижу, какой ты настоящий».
«Тогда я тоже буду звать тебя Люка», — ответил Ванька, потому что злой она совсем не была, наоборот, всех жалела. Носила из дома еду бездомным собакам, пристраивала выброшенных котят. Она одна его понимала.
«Ладно, — обрадовалась она. — Значит, это будет наш с тобой секрет. Мы можем называть себя Ви-люка или Лю-димка».
«Лю-бим-ка, — подумал про себя Ванька — Ты — моя Любимка».
Ванька вытряс старую детскую копилку-свинью. Пересчитал монетки, потом еще раз. Мало. Катастрофически! На покупку нового прикида и всяких фенечек ушли почти все деньги, заработанные за лето. На эти жалкие гроши хороший подарок для Люки не купишь.
Ванька ссыпал мелочь в карман и вздохнул. Лучше совсем не идти на ее день рождения, чем с пустыми руками. Для Люки хотелось сделать что-то ужасно необыкновенное — принести огромную связку разноцветных летающих воздушных шаров или гигантского медведя с нее ростом.
У родителей просить — смысла нет. Начнут допытываться, что да почему, зачем так много. Одолжить у Глеба? Уж у него-то должны деньги водиться. Ванька сунулся в тумбочку к брату, перетряс все книжки, тетрадки. Ничего! Да быть такого не может, неужели под матрас переложил? Он обшарил углы кровати, прощупал подушку. What’s the… Может под кроватью?
Ванька пошарил рукой: скейтборд, ролики, огрызок от яблока, пуговица. А пылищи-то сколько! В носу защекотало, и он чихнул. Этими клубками можно в футбол играть.
Рука нащупала коробку. «Рафты». Он открыл крышку — скомканная бумага, пара носков. Угу, видели мы сегодня эти сапоги-скороходы. Значит, вот на что он все деньги спустил. Не мог пару дней потерпеть! Life sucks!
Ванька зашвырнул коробку подальше, и вдруг заметил, как из-под кровати торчит что-то розовое и пушистое. Потянул и вытащил за хвост плюшевого кота, а за ним второго, третьего… Восемь разнокалиберных котят, связанных между собой, как новогодняя гирлянда. Ванька растерялся, потом хихикнул, потом захохотал. Не ожидал, что Глеб такое под кроватью прячет. Чего угодно ждал: журналов с моделями, сигарет, пустых банок из-под пива, наконец. Но мягкие игрушки?! Подарок от назойливой подружки? Если бы он ими дорожил, то вряд ли бы стыдливо припрятал в дальний пыльный угол. Нет, зверюшки Глебу не слишком нужны, вряд ли брат их хватится. А ему коты пригодятся! Лучше не придумаешь. Котята для Кити, розовые, как ее челка, целая гирлянда, которую можно надеть на шею, чтобы они грели ее своими пушистыми хвостами вместо шарфа.
Ванька отряхнул их от пыли, протер черные глаза и носики рукавом. Люке понравится, обязательно! Какой же классный сегодня день! Он запихнул котов в сумку-почтальонку и, как на крыльях, полетел на другой конец города к железнодорожному мосту.
Глава 7. Что за шум, а драки нет?
Под козырьком черного хода кучковалась толпа старшеклассников. Оттуда доносились взрывы хохота и тянулись облака дыма. Снежана замедлила шаг, присмотрелась. Нет, никого похожего на описание дяди Стаса не видно. Она вздохнула. К исходу третьего дня блестящая затея с обходом школ стала казаться вовсе не такой уж блестящей. Да что там, глупо было рассчитывать найти одного-единственного мальчишку среди нескольких сотен — или тысяч — опираясь только на расплывчатые воспоминания дяди Стаса. Хуже всего было то, что горе-ученый не знал даже имени, а из особых примет вспомнил только одну — оранжевая футболка с прикольной надписью «Встал, оделся… Чего еще надо?» Конечно, надпись оригинальная, но кто сказал, что парень ходит в этой футболке каждый день?
Снежка опять вздохнула и поплелась к главному входу. Шум за спиной заставил ее оглянуться. Компания курильщиков выползла из-под козырька и полукругом сгрудилась вокруг мальчишки помладше, не вид лет двенадцати-тринадцати. Странно одетый мальчишка — узкие черные брюки, черная же футболка и ядовито-зеленый шарфик на тонкой шее, ослепительно-розовые шнурки в черных кроссовках. Снежана невольно улыбнулась. Понятное дело — эмокид. Ее саму частенько принимали за эмо из-за разноцветных волос.