– Ясно, – мрачно произнес мистер Бультон. – Значит, вы не поддерживаете меня?
– Разве я что-нибудь сказал на этот счет? Сперва я бы хотел послушать, что вы мне предлагаете.
Поль объяснил, что коль скоро камень выполняет псего одно желание того, кто им владеет, ему бы хотелось отобрать его у Дика и доверить лицу, каковое не использовало бы его в дурных целях.
– Неплохо задумано, Поль, друг мой, – улыбнулся Парадами, – но ваш сын не такой идиот, чтобы не понимал этого. Он скорее выбросит камень в канаву или сотрет в порошок, лишь бы он не достался вам.
– Он не способен, – согласился Поль. – Более того, он угрожал сделать кое-что и похуже. Я сомневаюсь, что смогу добыть камень без посторонней помощи, но делать нечего. Придется попробовать. Дорога каждая минута.
– Учтите, – напомнил Мармадюк, – если он вас увидит, не видать вам камня, как своих ушей. Вам нужен верный, надежный человек, кого он не станет подозревать. Предположим, я рискну вам помочь. Что тогда?
– Вы?! – недоверчиво воскликнул Поль.
– Почему бы нет? – с легкой обидой сказал Мармадюк. – Ну да, вы мне не доверяете. Вы вбили себе в голову, что я неисправимый негодяй, не способный на человеческие чувства. Может быть, я это и заслужил, но поверьте, с вашей стороны это слишком жестоко. Предоставьте мне шанс, и я докажу, как вы неправы. Ваша ошибка в том, что вы слишком держитесь за прошлое. Просто я напомнил вам, отчего откажусь, если стану вам помогать. Человек может изъясняться не без цинизма, но поверьте, Поль, сохранять сердце неясное, как у цыпленка. Именно так я и устроен. Мне горько видеть, как достойный семьянин, вроде вас, оказывается в таком переплете. Я просто обязан вам помочь, а мои планы – ну да Бог с ними. Я не требую от вас благодарности. Когда я вас выручу, можете спустить меня с крыльца. Я пойду куда глаза глядят, но меня будет греть ощущение, что я сделал доброе дело. Мой вам совет: не сражайтесь с мастером Диком в одиночку. Предоставьте это мне.
– Если бы я смог заставить себя сам поверить! – пробормотал Поль.
– Как живет в вас старое недоверие! Неужели вы не в состоянии предположить, что у бедняги вроде меня может быть и благодарность и бескорыстие. Ну да ладно. Я ухожу. Я позову сюда Дика. Посмотрим, так ли он глуп!
– Нет, нет, – возразил Поль. – Вы правы. Это не годится!
– Я иду поперек себя, но что делать – пользуйтесь моментом великодушия. Такой возможности может никогда не представиться. Ну что, помочь вам пли нет? Говорите!
– Согласен, – неохотно проговорил Поль. – Я не знаю, где искать Боулера, да и растолковать ему, что к чему, быстро не удастся. Доверяюсь вашей чести. Что мне делать?
– Уйти отсюда побыстрее. А то он явится ко мне с минуты на минуту. Бегите играть с детьми или спрячьтесь в шкафу с фарфором, но только не горчите здесь!
– Я должен присутствовать при вашем разговоре, – не сдавался мистер Бультои.
– Чепуха! – сердито возразил Мармадюк. – Этим вы все погубите. Чьи там шаги? Черт возьми, поздно! Прячьтесь за ширму и не выходите, пока я вам не скажу.
У мистера Бультона не было выбора. Оставалось лишь быстро поставить старую складную ширму, что стояла в углу и спрятаться за ней.
Возможно, с его стороны было не очень разумно довериться целиком и полностью новому союзнику, но что еще ему оставалось делать. Он не видел иного выхода, кроме как стоять за ширмой в бездействии, ожидая результата разговора.
18. ЗАГНАН В УГОЛ
Дик резко распахнул дверь бильярдной и застыл на пороге, .держась за дверную ручку и глядя на родственника с видом добродушным, довольным, хоть и сильно осовелым.
– Вот вы где! – сказал Дик. – А я ищу вас, ищу! Что за интерес сидеть здесь? Пойдемте поиграем! Не хотите? Тогда, может, поужинаете? Я уже.
– Это заметно, – отозвался Мармадюк.
– Знаете, что я сделал, – захихикал озорник. – Ведь мне всегда мешали. Только я входил во вкус, мне говорили: «Хватит!» Так вот теперь я решил, что меня удерживать некому и спустился в столовую раньше всех. Поработал па славу. Никто не мешал. Никаких девчонок! Прелесть и только! Когда они отужинают и пойдут наверх, мы с вами угостимся еще, верно?
– Ты идеальный хозяин, – заметил собеседник.
– Отличный ужин, – не унимался Дик. – Я всего попробовал. Все такое шикарное, даже жаль малышам давать. Я правильно сделал, что пошел первым. Как только я освоился, то увидел на столе пирог. Я попробовал и что там, по-вашему, было внутри? Шерри-бренди! Вот это да! Я понял, что в таком виде его нельзя ужо подавать гостям и сказал официантам: «Уберите! Уберите сейчас же. Пирог пьян! Разве можно показывать его детям». Но они не послушались, и мне пришлось убирать пирог самому. Но разве можно в одиночку убрать целый пирог!
– Но ты, я вижу, старался не за страх, а за совесть, – промурлыкал дядя.
– Как мы там повеселились наверху! – продолжал Дик. – Долли Меридью просто прелесть. Дульси, правда, все равно лучше. Ну что, пойдемте пускать фейерверк с балкона. Веселиться так веселиться.
– Нет, – сказал дядя. – Мы с тобой слишком для этого взрослые. Пусть веселятся малыши.
– Почему вы решили, что я слишком взрослый для этого? – обидчиво поинтересовался Дик.
– Ты уже не молод. Ты должен вести себя как почтенный старик, в соответствии с твоей наружностью.
– Почему? – спросил Дик. – Почему это я должен вести себя как почтенный старик, когда я не чувствую себя почтенным стариком? Почему вы хотите испортить мне удовольствие? Скажу прямо: я буду делать то, что захочу. А если вы будете возражать, то я... я дам вам по б-башке!
– Нет, нет, – сказал дядя, встревоженный такой перспективой. – Ты не станешь со мной ссориться!
– Л-ладно, – согласился Дик. – Не стану. Я вообще не хочу ни с кем ссориться.
– Я знал, что ты благородный человек, – сказал Парадайн.
– И-мен-но, – бормотал Дик, горячо пожимая ему руку. – Вы то-тоже блаародный челаек. Прямо почти как я. Вы отличный парень. Мне так и подмывает рассказать вам кое-что смешное. Но нет, не сейчас.
– Можно и сейчас, – сказал Мармадюк. – Какие могут быть секреты у друзей.
– Не сейчас, – упорствовал Дик. – Надо погодить!
– А знаешь ли, друг мой, что меня в тебе удивляет? И даже наводит на мысль, что ты не тот, за кого себя выдаешь?
Дик плюхнулся на кожаную табуретку у стены.
– Что, что? – испуганно произнес он. – Не п-понял!
– Мне кажется, – продолжал Мармадюк, – что ты актер, решивший сыграть пожилого отца семейства, но по знающий, как это сделать. Дик, юный негодяй, я тебя разгадал. Так что можешь мне выложить все начистоту. Ты меня не проведешь.
От этих слов Дик почти протрезвел.
– Разгадал! – повторил он. – Плохо дело. Значит, и другие скоро тоже меня раскусят.
– Нет, друг мой, все не так скверно. Просто я гораздо проницательней остальных. К тому же я имел честь в свое время знать твоего достопочтенного папашу. Ты недостаточно изучил его манеры. Но ты еще научишься. Кстати, где сейчас твой достойный отец?
– С ним полный порядок, – захихикал Дик. – Он в школе.
– В школе? Не хочешь ли ты сказать, что отправил его учиться? В его-то годы? Он для этого староват. Неужели он учится на общих основаниях?
– А! В этом-то вся загвоздка, – сказал Дик. – Он с виду не стар. Я все предусмотрел.
– С виду не стар? Тогда как же ты ухитрился... Что ты сделал с бедным джентльменом?
– Это мое дело, – сказал Дик. – Вы все равно не догадаетесь.
– Ты мог сделать это лишь одним способом, – отвечал Парадайн, делая вид, что размышляет. – Так, так... Ведь я же привез твоей бедной матери камень из Индии. Мне сказали, что это талисман. Неужели ты разгадал его секрет?
– Как вы поняли? Кто вас надоумил?
– Значит, я прав? Ты смышленый мальчик. Ну так как же ты это сделал?
– С помощью камня, – мрачно проговорил Дик. Ему было неприятно, что его вывели на чистую воду, но он не мог не похвастаться. – Все придумал сам. Никто мне не помогал. Разве я плохо поступил?