' Блиин, с Мишкой посралась... Теперь Олька Губа вокруг него без конца ошивается, а этот гадёныш, на меня и не посмотрит... - Забарабанили сухим горохом в голове у студента чужие мысли. - Зато, чмошник Дудкин не переставая пялиться... Где бы вечером тусануться?
А ведь Мишка такой клёвый. Веселый и тачка у него есть... Написать ему? Попробовать помириться? Я как Губу в Мишкиной бехе вижу, аж трясти начинает... Как же меня этот задрот Дудкин бесит... '
Колючие слова, больно хлестая по самолюбию, заставили лицо юноши корежиться обидой, а кулаки крепко сжаться. И всё же, болезненную связь Славик не разорвал, из-за странного сладко щемящего чувства овладевшего им.
- Кругом одни шалавы, - обреченно заключил студент.
'...Замётано! А если что, Таньке позвоню, на пару прошвырнемся куда-нибудь. Ну а этого обмылка сверху, на тухлый случай оставлю ... '
Царапая нервы, Иркина речь всё шумела ещё в голове у Дудкина, когда, неожиданно резко, без прелюдий, в неё врезался визгливый протяжный вой, и комната взорвалась сине-зеленым светом. Полупрозрачные муреновые щупальца в момент наводнили комнатушку, превратив жилище в непролазные джунгли.
- Лять, чо опять за куйня ... - Подскочил с дивана физматовец.
***
Редкие серые волны, дремотно покачиваясь, баюкали Славика. Туман, опутав сознание, крепко обосновался в голове студента.
- Покооой... Покооой... - переливался его смурый шёпот.
Возникнув после дикой вспышки в комнате, где-то вне человеческого понимания, этот свинцовый смог уже сильно отличился от прежней безобидной дымки. Медленно накатываясь могучими грязными валами, он наводил ужас на Дудкина, неумолимо поглощая привычный с рождения мир.
- Я буду сопротивляться. Я, во что бы то ни стало, остановлю этот натиск. - Собрав последние осколки душевных сил, решил для себя Славик. Но, едва, усталость, только, скользнула рядом вероломной гадюкой... Студент тяжело вздохнул и смирился.
Пропитываясь мутной мглой, растворяясь в ней последними остатками личности, юноша с удивлением почувствовал и всю блёклую прелесть тумана.
- Безмятежность и покооой... Покооой... - Уже вторил ему Славик, - ни сессий, ни мерзких щупалец, ни этих стервозных баб.
Случалось, пелена слегка отступала, обнажая крохотные островки сознания. И мгновенно, извне, в её бреши прорывались агрессивные звуки и запахи, отравляя вкус нового мира Дудкина. Это всегда быстро заканчивалось, однако в последнее время отливы стали особенно сильны.
' Туман не может уйти - он неодолим. Он могуч и плотен. Он тяжёл. Да теперь, я и сам не хочу этого. Вечный туман - вечный покой...'
Успокаивая себя, твердил Славик.
Тем не менее, однажды, мгла дрогнула и начала таять, и в прорехи её густой вязкой ткани устремились глухие голоса.
- Добрейшее утречко, Сергей Венедиктыч... Глядишь ты, поздоровался, не то, что Залкин.
- Да, тот пропылит обычно, даже головой не махнет. Зачем, светилу российской медицины с санитарами ручкаться?
- Тут, ты как всегда прав, в гору он здорово попер. Симпозиумы всякие, из телевизора не вылезает - теперь он герой.
- Ага, герой, как же. Хлопчика, вон, напрочь залечил... Совсем молоденький... Жаль мне его. Сам по конференциям шляется, а парень обколотый валяется... Я вообще слыхал, что, этот коновал БАДы намастырился выпускать, и от солнца шапочки из фольги запатентовал.
- Да ты что!
- Тут теперь полкорпуса таких, а парень всё, уже овощ. Кажется, ему, совсем, наше светило мозг сожгло своей галкой**.
- Да не, трепыхается ещё. Если Залкин на повышение уйдёт, Венедиктыч его на ноги-то поставит, если успеет.
- Не надо... Не хочу... Оставьте меня в покое. - Криком попытался возразить им Славик.
Словно сжалившись, спасая Дудкина от наседающего щетинистого мира, туман снова сгустился...
***
Отростки, жесткие и прямые, высвободившись из-под поверхности планеты, тянулись далеко ввысь, дробясь и расщепляясь в пути. Казалось, эти гиганты, макнув никчемную планетку в липкий сумрак, просто присвоили её себе. Только жалкие объедки небес, да сухие крошки звезд, падали сюда, к их подножию.
Нестерпимый жар пронзил тело шаройда. Словно огненные объятия вергонского ланагтра, тысячи раскаленных игл впились в шкуру старпома, вырвав его из тяжелого забытья.
- Мерзкое местечко, - колыхнулся спросонья, ошалевший от боли Хранитель.
Бесцеремонно выдернутый в реальность, он еще раз пытался погрузиться в небытие, но, прожигая оболочки, созревающие споры, вновь рванули на свободу.
- Рлактр, вместо чистоты сияющих звезд, всюду белковый варварский субстрат. Не этого я заслуживал. Лппоп. А ведь космос практически принял меня... Где же я так разгневал императора, что неудача буквально прилипла ко мне? - виновато обронил странник.
Последнее целое зыркало ветерана тлело смертельной усталостью. Серое, из экономии энергии, тело покрыли свежие рубцы. Потрепанный долгим скитанием, он растерял половину своего объема.
Предавая самым изощренным проклятиям кипящую извне бурю белка, шаройд прислушался - шуршание, треск и хруст не прекратились. Мир за пределами убежища был беспардонно захвачен жизнью, дикой и опасной. И если, возле входа в его приют, копошилась какая-то мелочь, то уже чуть дальше, за густой колючей порослью, громко резвилось несколько здоровенных волосатых зверюг.