. - Вот, сучки! Вот, твари! - выйдя на улицу, вновь забурлил негодованием Иванов. - И та, в кабинете, тоже хороша... жаба болотная! Выпучила глаза на своей морде бородавочной, стерва матёрая, и прикинулась, будто никакого отношения к этому ресторану не имеет. А главное, глядит с наглой подозрительностью на меня, как на чокнутого, и носом водит, воздух тянет. Вдруг поддавший и, значит, виноватый. Следовательно, молчал бы да юзил побыстрее... гражданин хороший - пока милицию не вызвали. - А если бы вызвали? - усмехнулся знакомый. - Повезли в отдел? Бумаг понаписали всяких. Суток на пятнадцать в камеру посадили? - Меня? - Тебя! А что ты думал? Не таких важных гусей куда надо загоняют! Вызвали бы прикормленных ментов, понаписали бумаг, те проститутки и официантки не моргнув глазом что угодно в качестве свидетелей подтвердили, подписали, и загремел бы ты в каталажку на 15 суток, как минимум. Не ты первый и не ты будешь последним. - Выходит, по-твоему, - остановившись, вопросительно посмотрел в упор Иванов на знакомого, - мне требовалось вести себя как мышь под веником и терпеливо сносить оскорбительно-унизительное отношение к себе? Так, получается? - Эх, Шурик, Шурик! - весло улыбаясь, покачал головой знакомый. - Гляжу я на тебя и вижу: ты всё такой же, прости, дурак! Всё воюешь! Доказываешь! Всё пытаешься лбом железобетонную стену пробить! А толку-то?.. Ну пошумел, покричал, дверью хлопнул... И что? Кто голодный остался? Кто? Это я взял по минимуму. А если брать по счёту крупному? Кто, скажи, погибал, становился инвалидом и мучился по сталинским концлагерям, брежневско-андроповским психушкам и ныне оказался самым отвергнутым? Ну, ведь, в самом деле. Неужели реальная жизнь до сих пор тебя ничему не научила?.. В взгляни тогда хотя бы попристальнее на остальных: много ли среди нас таких, как ты, извини, ненормальных? - Да, таких почти, нет! Это точно! - вспыхнув с новой силой гневом, язвительно заговорил Иванов. - За годы Советской власти однопартийный коммунистический режим потрудился на славу! Тут ты прав! Но с одной существенной оговоркой: это вы ненормальные. Мало того, будучи сами ненормальными, считаете нормальных ненормальными. Поскольку попривыкли ваши трусливые душонки к тому, что вас обманывают, оскорбляют, унижают, гробят здоровье, калечат, рабски эксплуатируют - и живёте под стать, осторожненько сопя в две дырочки, боясь раскрыть рот, боясь неприятностей при защите своих законных человеческих прав. В лучшем случае урвёте, где подхалимством, где терпимостью, где угодничеством подачку с барского стола, либо один у одного, словно церковный крысы, украдёте что-нибудь, или каждый из вас с переменным успехом друг друга обдурит - и от собачей радости грудь распирает. Счастливым себя, успешным, умным чувствуете и считаете, искренне веря в правильность своих рассуждений, действий, поступков. Не понимая, как глупы они в плане общественном и ничего хорошего в улучшении нашего общего конкретного социально - бытового комфорта не сулят. Итог же, по любому, таков: друг у друга урываем, друг друга замаскировано дурим, но так или иначе проигрываем все: и в материальном плане, и в моральном, и в духовном, и в телесном. А посему вы, фактически, знаешь кто?.. Шизики! Самые натуральные шизики! Хотя ими себя не считаете. - Интересно, это ты о всех? - засмеялся знакомый и похлопал себя по увесистому животу. - Почти! И о тебе тоже, - утвердительно кивнул головой Иванов. - Можешь не сомневаться! И не кривись! Лучше пошевели своими мозгами и вспомни кой о чём из того, с чем буквально на каждом шагу сталкивался в жизни. - С чем же, к примеру?.. - Да хотя бы с тем, как академика Андрея Дмитриевича Сахарова ругали, дураком называли. И ты в том числе. - Кто, я? Сахарова? Да ты, Шурик, что?.. Я наоборот ни одному слову тех, кто поливал его грязью, не верил. - Во многое не верил, согласен! - насмешливо повёл губами Иванов. - Но только не во всё! Как и другие! Кой во что, не ври, всё же верил. Я же не забыл. Однако сейчас разговор не про то. Сейчас речь о том, что ты и миллионы тебе подобных никогда не понимали и считали странным поведение Сахарова. Вот в чём суть! Вы всегда посмеивались и осуждали всякого, кто осмеливался выступать публично против власти. Тем более, если это академик, с солидным денежным окладом, трижды Герой. Либо генерал, как Григоренко Пётр Григорьевич. Разве не так? Может неправда? Разве ты не говорил о Сахарове: «Ну что?.. Что ему надо? Чего не хватает? У него же всё есть! Любой нормальный сидел бы на его месте потихонечку и своими сугубо научными проблемами занимался. А он - нет! Спокойно жить не хочет. Какой же он нормальный?!». Не получив от знакомого ответа, Иванов победно улыбнулся и махнул пренебрежительно рукой: - Да что там академик Сахаров, генерал Григоренко, где, как правило, были задействованы не лыком шитые и поднаторевшие по дискредитациях спецслужбы... Возьми любого рядового работягу в колхозе или на заводе выразившего вдруг громогласно своё несогласие с начальством. Я даже не не стану брать сложные ситуации, где, укрощая строптивого, начальство, используя любые придирки, прибегает не только к силовому прессингу, но и умышленно распускает о нём, нелепые слухи, чтобы ввести в заблуждение и восстановить против него окружающих людей. Я возьму самую элементарную ситуацию, когда всё видно, как на ладони. Когда никто не сомневается, что он прав. Тем не менее, и тогда в открытую его никто не поддержит. В лучшем случае, будут наблюдать со стороны и, видя как с ним расправляются, тайком злорадствовать, называть его болваном, советовать не лезть на рожон, жить спокойно, мудро, ставя себя в пример. Причём, такую позицию займут не только товарищи по работе, соседи по дому. Точно такую же позицию в поведении займут его друзья, дальние и близкие родственники, включая дедушку, бабушку, отца, мать и детей, если те, конечно, уже взрослые. Короче все! Вот ведь как! В итоге оглянись и посмотри как мы живём, что имеем, несмотря на огромные природные богатства? Срам! Любой директор завода у нас, секретарь обкома, генерал или крупный учёный получает зарплату куда меньше, чем рабочий в развитом Западном государстве. А о доходах наших простых работяг, врачей, учителей, инженерно-технических специалистов, милиционеров, солдат и офицеров - вообще говорить стыдно. То есть, будучи сами болванами, а ещё точнее «шизиками», вы, это я вновь о тебе и миллионах тебе подобных, считаете «больными на голову» тех, кто хочет эффективнее трудиться, рациональнее относиться к имеющимся в стране ценностям, спокойнее и по безопаснее чувствовать себя, словом, получать достойную зарплату и лучше жить. Разве не так? - Знаешь, Шурик? - снисходительно улыбнулся знакомый. - В принципе, ты прав, если мыслить глобально и находиться за границей. И всё же, применительно к истинному положению вещей, непосредственно в нашей закрытой стране - не мы, а ты являешься «шизиком». Так как нормальный человек не станет в одиночку бороться с массой ненормальных. Он обязательно начнёт приспосабливаться к неумолимо существующим обстоятельствам. Ты же этого делать не собираешься. И не желаешь. Поэтому мой совет: подумай о том хорошенечко и не считай, что при Сталине - Ежове - Берии и Брежневе - Андропове страдали умные. Умные приспосабливались. Приспосабливались по разному. А вот «шизики» приспосабливаться не хотели и получили то, что получили. Так было и так будет! - Нет, не будет! - отрицательно покачал головой Иванов. - Такое государство долго не просуществует. Оно обязательно развалится. - При моей жизни не развалится, - усмехнулся знакомый. - А потом - хоть потоп. Иванов побледнел, плотно сжал губы, указательным пальцем покрутил около виска, доходчиво показав, тем самым, знакомому своё мнение о нём, отчуждённо отмахнулся, взглянул на часы, и торопливой походкой пошёл к стоявшей невдалеке легковой автомашине с зелёным огоньком такси.