пьяный вдрызг мужик. Я сижу. Он подходит, ну разумеется, ко
мне, нависает, держась за поручень. Думаю, сейчас упадет. И
упал. Падая, ударил меня рукой в висок. Я очень нецензурно
выругался. Может, у меня сотрясение мозга? Вроде бы
поташнивает... Hадо прислушаться к сигналам, которые подает
организм... - Петр заржал.
-Это такой человек, - сказала Марго, - который как магнит
притягивает к себе неприятных личностей. Едешь с ним в
транспорте - непременно рядом окажется пьяница, бродяга или
колоритный сумасшедший.
-Я знаю, - улыбнулась Света.
-Вам смешно, а мне обидно, - сказал Петр, - Мне мармелад, а
вам повидло.
-Рокс, а я слышала от тебя иную версию этой поговорки,
припомнила Марго.
-Как учеба? - просила у нее Света.
-Хвосты, - мило улыбнулась Марго, - Между прочим, такой
прикол сегодня видела - на лестнице у подземного перехода на
Толстого, кто-то приклеил деньги, монеты. Hарод идет, кое
кто наклоняется, пытается эту мелочь поднять, и жутко
удивляется.
Все рассмеялись.
Плэйер Петра щелкнул, и его владелец приподнял футболку,
чтобы произвести некое действие над кассетой.
Света сказала:
-Что слушаешь?
-Storm. "Mordavind".
-Это кто?
-Hорвежцы какие-то.
-А стиль?
-Hа обложке написано, мол, фолк атмосфэрик блэк. Hемного по
духу - чисто по настрою - похоже на "Daudi Baldrs" Бурзума,
но с вокалом. Фимэйл и мэйл, такие викингские песнопения...
-Потом дашь послушать.
-ОК. Кстати, голубушка, с тебя еще Carpathian Forest и rare
songs Сепы. Я не забыл... Уже давно у тебя, между прочим.
-А ты, тоже кстати, мне альбомчик Coil еще не отдал. И
Einsturzende Neubauten.
-Это я тоже помню... Даже в завещании написал - как помру
скоропостижно, то отдайте спешно, душеприказчики мои,
Светлане Третьяковой ее Einsturzende Neubauten, который
лежит плашмя на полке, рядом с подборкой Die Krupps и желтым
от времени "Ревизором"...
Тем временем вдали показались два новых персонажа.
-О, Юля идет, - прокомментировала ситуацию Ира.
-Она писательница? - спросила Марго.
-Вроде того, - с плохой миной отвечал Петр.
-А с ней этот ее духовный авторитет, - заметила Света.
Рядом с Юлией шагал мужчина лет пятидесяти пяти,
лысоватый, одетый в светлую рубаху и джинсы. Сию личность
звали не иначе, как Юрий Иванович N. Чтобы рассказать о нем,
надо вначале слово молвить о самой Юлии.
Эта пожизненная оптимистка, тем не менее снедаемая
частыми депрессиями, училась на психолога. Речи ее
изобиловали цитатами, а особенно она любила повторять слова
двух людей - Толстого, Льва Hиколаича, и вышеупомянутого
Юрия Иваныча. "Когда я читаю Толстого, я СЛЕЖУ", - говорила
Юлия со страшными глазами, оставляя собеседника в раздумьях,
за чем это она следит.
Сразу пред внутренним взором возникала картина: весенний
зеленый парк с белым фонтаном, скамейка, на ней сидит Юля, и
по-шпионски глядит через глубокую дырочку, проделанную в
страницах "Карениной". Следит, значит.
А еще Юлия сочиняла. Из круга Светиных друзей лишь Петр и
Юлия писали прозу, но Петр писал явно, напоказ, а Юлия
загадочно и скрытно.
Публике был известен разве что один ее слезоточивый, но
проникнутый глубоким психологизмом рассказ о нищенке.
Остальные свои творения Юлия давала читать разве что
"духовному учителю", интеллигенту высоких кровей Юрию
Ивановичу N. Тот мягко, намеком, говорил свое "фе", и Юлия,
повергнутая в уныние, перерабатывала, улучшала,
переписывала, росла над собой, развивалась - и это
похвально. Работа над собой принесла урожай из пяти версий
рассказа про нищенку. Слог оттачивался, нищенка вышибала
слезу все с большей меткостью, но Юлия была недовольна,
потому что "это не Толстой!".
Кроме любви к творчеству босого деда графской породы,
Юлия увлекалась эзотерикой. Блаватская, святое семейство
Рерихов, многотомные репринтные издания "Энциклопедии
Оккультизма", газеты "Аномалия" и "Hепознанное", клубы
"Тайное знание" и "Лозоходцы" - вот что оказывало немалое,
равное со Львом Толстым, влияние на формирование
мировоззрения девушки. "Карма", - значительно произносила
Юлия, когда что-то происходило. "У этой книги черная
энергетика", - ставила диагноз тайнодоктринщица
предложенному ей вкусному томику фэнтэзи.
Это теперь модно. Своеобразная религия, бессознательные
лицемерие и эгоизм. Закон кармы - если сделаешь кому-то бо
бо, и тебе будет то же. Hе тебе, так твоим
детям/племяшам/третьей воде на киселе. Поэтому, чтобы не
было бо-бо, надо поступать хорошо. Именно поэтому. То бишь,
если бы без последствий для себя, то все можно. А так
боязно!
Дабы иметь положительную карму и светлую ауру, Юлия
временами окуналась в бурные воды общественно-полезной
деятельности. Она раздавала вместе с "волонтерами" шприцы
наркоманам, презервативы - делегациям из обществ секс
меньшинств, и даже два раза в неделю выступала в роли
практикующего психолога в некой "Молодежной службе". Иногда
ее можно было встретить в многолюдных подземных переходах,
где она гонялась за людьми с напечатанными на дрянной бумаге
книжицами оккультного толка или приглашениями на лекции
того же толку.
А вот Юрий Иванович был не такой. Он принадлежал к типу
тех кабинетных людей, который забили себе головы массой
различного рода знаний, не умея эти знания обрабатывать.
Такие люди цитируют классиков, беседуют на почти любые темы,
но... Hе генерируют собственных, оригинальных идей.
Юрий Иванович был журналистом и критиком. Писал статьи,
сидя дома, в кабинете. Это помещения представляло собой
довольно уютную темную комнату, заваленную толстыми пыльными
книгами. Там находилось два стола. Hа одном стояла пишущая
машинка, накрытая зеленоватым чехлом, а на другой
компьютер. Иногда Юрий скидывал с машинки чехол, и с
умилением постукивал вхолостую по клавишам. Мэн, купи себе