– Хотелось бы, но лучше ставь ты. Ты же понимаешь, что делаешь, да?
– Нет! – весело сказал Рюмин, – а ты?
– Я – тоже... Ситуация уже не в наших руках. За акциями «Кабуки» охотятся внешние вкладчики. Весть пришла по каналам Гейша-Банка. Боюсь, Черные Медики запродадут свои бумаги какому-нибудь механистскому картелю. А тогда... не знаю. Это будет означать...
– Это будет означать, что «Кабуки Итрасолар» стал вполне законным бизнесом.
– Да. – Линдсей скривился. – И, похоже, Черные Медики выйдут из дела без единой царапины. И даже при выгоде. Гейша-Банку это не понравится.
– И что с того? Надо идти вперед, иначе все рухнет. Банк уже заработал кучу денег на продаже акций «Кабуки» Черным Медикам. Старая грымза, управляющая Банком, от тебя без ума. И шлюхи только о тебе и толкуют.
Он указал на пространство сцены. Сцена представляла собою сферу, пронизанную тросами. Дюжина актеров отрабатывала сценические движения. Они перелетали с места на место, описывали петли, крутили сальто, прыгали, падали...
Двое столкнулись на полном ходу и замахали руками, ища опору.
– Эти вот акробаты – пираты, – объяснил Рюмин. – Четыре месяца назад за какой-нибудь киловатт глотки друг другу бы перегрызли. А теперь, мистер Дзе, иное дело. Теперь им есть что терять. Они заболели театром. – Рюмин заговорщически хихикнул. – Теперь они – не какие-нибудь вшивые террористы. И даже шлюхи – уже не просто сексуальные куколки. Они – самые настоящие актеры в самой настоящей «пьесе» с самой настоящей публикой. Мы-то с тобой, мистер Дзе, знаем, что все это – надуваловка, но какая разница. Символ имеет смысл, если кто-то наделяет его смыслом. А они в этот символ вложили все, что могли.
Актеры на сцене продолжили свои упражнения, с яростной решительностью перелетая с проволоки на проволоку.
– Трогательно... – задумчиво сказал Линдсей.
– Трагедия для тех, кто чувствует. А для думающих – комедия.
– Это еще что такое? – Линдсей подозрительно посмотрел на Рюмина. – Что ты задумал?
Тот поджал губы.
– У меня запросы простые, – отвечал он с напускной беззаботностью. – Раз этак лет в десять я возвращаюсь в картели и смотрю, не могут ли они для моих косточек учинить чего-нибудь прогрессивное. А то в них прогрессирует лишь потеря кальция, а это, знаешь ли, не смешно. Хрупким становишься... А ты, мистер Дзе? – Он хлопнул Линдсея по плечу. – Не желаешь со мной прокатиться? Систему посмотришь, это тебе пригодится. Там, в пространстве, миллионов двести народу! Сотни поселений, несметное множество культур. И не думай, что они едва-едва зарабатывают себе на жизнь, как эти несчастные bezprizorniki. В большинстве своем они вполне буржуазны. Люди там живут уютно и богато. Возможно, технологии в конечном счете и превратят их в нелюдей, но таков уж их выбор. Причем выбор сознательный. – Рюмин экспансивно взмахнул руками. – Наш Дзайбацу – единственный криминальный анклав. Едем со мной, я покажу тебе сливки Системы. Ты должен увидеть картели.
– Картели... – Линдсей задумался. Присоединиться к, механистам – значит, капитулировать перед идеалами радикальных старцев... В нем вспыхнула гордость. Он поднял глаза. – Ну уж нет! Пусть ко мне сами едут!
Для первого представления Линдсей сменил изысканные одежды на обычный комбинезон, а кейс обернул мешковиной, чтобы спрятать эмблемы «Кабуки».
Казалось, в «Пузырь» собрались все бродяги мира. Их было больше тысячи. Спасибо невесомости, иначе «Пузырь» такую толпу просто бы не вместил. Конструкция его предусматривала легкие сооружения лож для элиты банка и множество тросов, на которых теснились, как воробьи на ветках, начальники что помельче.
Простая публика парила свободно. Толпа образовала пористую массу из неправильных концентрических сфер. Она текла и переливалась, время от времени в ней возникали широкие проходы. «Пузырь» гудел. Многочисленные жаргоны слились в один общий гул.
Пьеса началась. Линдсей наблюдал за толпой. С первыми фанфарами вспыхнуло несколько стычек, но к началу диалога толпа успокоилась, чему Линдсей немало порадовался – охранника из пиратов Фортуны сегодня с ним не было.
Пираты, выполнив свои обязательства, были заняты подготовкой к отлету, но Линдсей, благодаря анонимности, чувствовал себя в безопасности. Если пьеса совсем уж провалится, он будет всего лишь бродягой, одним из многих присутствующих. А если все сойдет гладко, он успеет переодеться, чтобы выйти отвечать на поклоны.
В первой сцене пираты похищали молодую, прекрасную, гениальную оружейницу, ее играла одна из лучших девушек Кицунэ. Публика визжала от восхищения, любуясь клубами дыма и яркими шариками поддельной крови.
Киберпереводчики, установленные по всему «Пузырю», переводили текст на дюжину языков и диалектов. Было странно: неужели эта многоязычная толпа поймет диалог? Линдсею он казался наивной жвачкой, к тому же – сильно искалеченной плохим переводом, однако зрители слушали с неослабным вниманием.
Первые три действия заняли где-то час. Последовал длинный антракт. Сцена потемнела. Спонтанно образовалось несколько клак – пираты аплодировали своим, тем, что подались в актеры.
Нос болел: воздух внутри «Пузыря» был перенасыщен кислородом, чтобы слегка опьянить и возбудить толпу. Линдсей и сам чувствовал эмоциональный подъем. Восторженные выкрики заражали энтузиазмом. События шли своим ходом. Он, Линдсей, уже ничего не мог изменить.
Он подплыл к стенке «Пузыря», где некие особо предприимчивые фермеры устроили торговые ряды.
Неуклюже цепляясь ногами за петли, укрепленные на каркасе, фермеры бойко торговали местными деликатесами; не имеющие названия зеленые, поджаристые, хрустящие пирожки и белые мучнистые кубики на палочках, разогретые в микроволновых печах, шли нарасхват. «Кабуки Интрасолар» получал с этой торговли процент – идея принадлежала Линдсею. Фермеры с радостью расплачивались акциями «Кабуки».
С акциями Линдсей был осторожен. Вначале он собирался обесценить их вовсе и разорить Черных Медиков, но сам поддался чарам бумажных денег. Кончилось тем, что Медики продали свои бумаги на сторону – с огромной выгодой.