Государство Совета Голдрейх-Тримейн
03.04.37
Публика Линдсею понравилась. Пространство вокруг переполняли люди; разноцветные куртки с пеной кружев, ноги в узорных чулках, обутые в изящные ножные перчатки с пятью пальцами, запахи парфюмерии шейперов…
Небрежно прислонившись к стене, обитой расшитым бархатом, Линдсей просунул руку в швартовочную петлю. Одет он был по самой наипоследней моде: парчовая куртка цвета «морской волны», зеленые атласные панталоны, чулки в желтую, булавочной толщины, полоску и элегантные ножные перчатки для невесомости. На фоне жилета поблескивала золотая цепочка видеомонокля.
Его длинные, чуть тронутые сединой волосы были заплетены в косу, перевитую желтым шнурком.
Среди шейперов Линдсей считался гораздо старше своих пятидесяти одного года — его полагали генетическим типом из начала шейперской истории. Таких в Голдрейх-Тримейне, одном из старейших шейперских городов-государств в кольцах Сатурна, хватало.
Из театрального зала в холл выплыл механист, облаченный в цельнокроеный костюм изысканного оттенка красного дерева. Заметив Линдсея, он оттолкнулся ногой от двери и поплыл к нему.
Дружелюбно выставив перед собой, руку, Линдсей помог ему погасить инерцию. Протез правой руки под рукавом тихонько прожужжал, и смолк.
— Добрый вечер, мистер Бейер.
Небрежно-элегантный механист кивнул, продевая руку в петлю:
— Добрый вечер, доктор Мавридес. Всегда рад видеть вас.
Бейер служил в посольстве Цереры унтер-секретарем по культурным связям. Это бесцветное звание являлось всего лишь прикрытием для его работы на разведслужбу мехов.
— Не часто увидишь вас в это время суток, мистер Бейер.
— А я слинял со службы, — с удовольствием сказал Бейер.
В Голдрейх-Тримейне жизнь не затихала круглые сутки. Период от полуночи до восьми утра здесь был самым разгульным, да и полиции в это время было поменьше. Тут и механист мог смешаться с толпой, не привлекая к себе косых взглядов.
— Вам понравилась пьеса, сэр?
— Триумф! Не хуже, чем у Рюмина, можно сказать. Странно, раньше я об этом авторе — Фернанде Феттерлинге — ничего не слыхал.
— Он местный, из молодых — и из самых талантливых.
— О-о, один из ваших протеже… Ну, по поводу разрядки я его чувства разделяю. Знаете, в конце этой недели в нашем посольстве намечается небольшой прием; я был бы рад пригласить и мистера Феттерлинга. Хочу лично выразить свое восхищение.
Линдсей уклончиво улыбнулся:
— Я всегда рад видеть вас у себя. Нора часто о вас вспоминает.
— Польщен. Доктор-полковник Мавридес — очаровательнейшая хозяйка.
Бейер пытался не выказывать разочарования, однако чувствовалось, что ему явно хочется поскорей отделаться от Линдсея и наладить контакт с кем-нибудь из столпов местного общества. Линдсей его за это не осуждал — чего уж, работа такая.
Линдсей и сам имел звание доктор-капитана Службы безопасности и занимал должность эксперта по социологии Инвесторов. Даже в эти дни, в дни Замирения Инвесторов, чин в Службе безопасности был обязателен для работников военно-научного комплекса шейперов. Что ж, с волками жить — значит, и выть соответственно.
В ипостаси театрального администратора Линдсей никогда — даже намеком — не упоминал своего чина. Однако ж Бейер был о нем прекрасно осведомлен, и только дипломатическая вежливость позволяла им держаться на дружеской ноге.
Ярко-голубые глаза Бейера обшарили толпу, которая заполонила фойе, и лицо его вдруг сделалось каменным. Линдсей проследил направление взгляда.
Причиной заминки Бейера оказалась некая личность: на губе — микрофон-клипса, в ушах — клипсы-наушники, и явная нехватка элегантности в костюме. Охранник, причем не из шейперов: волосы, гладко зализанные назад, поблескивают антисептической смазкой, а лицо не по-шейперски перекошено.
Линдсей вставил в правый глаз видеомонокль и начал съемку.
Заметив это, Бейер кисловато улыбнулся:
— Здесь их четверо. Ваша постановка привлекла внимание весьма видного человека.
— Похожи на обитателей Цепи, — сказал Линдсей.
— Официальный визит, — пояснил Бейер. — Но здесь он — инкогнито. Глава государства, Республики Моря Ясности, Филип Хури Константин.
Линдсей отвернулся:
— Не имею чести знать этого джентльмена.
— Он — не из сторонников разрядки. Я знаю его лишь с чужих слов и представить вас не могу.
Держась к толпе спиной, Линдсей поплыл вдоль стены.