— Ну, почему ж один, — слегка обескураженный ее тоном, ответил строитель. Потом, видимо вспомнив, что сердца женщин надо завоевывать остроумием, театрально отставил руку в сторону и продекларировал:
— «В компании с толстяком!»
— С которым «время летит незаметно»? — ехидно продолжила Александра и указала в сторону пустых пивных бутылок в углу.
— По-любому! — радостно согласился обольститель, ловко, с его точки зрения, поймав неопытную женщину в расставленную словесную ловушку. — С ним родимым, — он сделал паузу. — Электриком. Мишаней. У него сейчас перерыв. А я — Дмитрий, — с видимым удовольствием произнес он собственное имя. — Хотя, близкие мне люди, — в его голосе послышались доверительные нотки, — называют меня Димон, — протянул в нос с почти французским акцентом .
«Господи! Везет же мне на психов! — забеспокоилась Александра, разглядывая Димона. — Неужели тоже наш клиент? Судя по лихорадочному блеску глаз, похож на наркомана. Впрочем, нет, — она присмотрелась. — Зрачки нормальные. А глаза блестят от возбуждения. Ну, значит, просто пока не состоявшийся сексуальный маньяк, — успокоила себя. — Видел бы Кузя!»
Не обращая больше внимания на покорителя женских сердец, она вошла в дверной проем и оказалась в гостиной. Перегородки между комнатами уже сломали, мусор вывезли. Освободившееся пространство с пятью окнами и эркером показалось огромным. Электрика-Мишани здесь не оказалось. Пройдя в сторону будущей кухни, не обнаружила электрика и там, но по колыханию почему-то не вывезенной вместе с остальным мусором кучи грязных темно-синих тряпок, поняла, где искать.
— Извините, что беспокою! — обратилась она к куче нарочито вежливым тоном.
Куча продолжила равномерно вздыматься и опускаться.
— Э-эй! Гражданин! Пора просыпаться! — позвала уже громче.
За спиной послышалось хихиканье Димона.
— Не-ет, — со знанием дела протянул тот. — По-любому, хозяйка, так вам его не разбудить. Даже не пытайтесь. К нему подход нужен.
— Какой еще подход? — возмутилась Александра. — Кофе и булочку в постель?
— Не-ет, — снова захихикал белобрысый. — Мишаня мучное не ест, фигуру бережет. Кофе я пью. По утрам, — он облизнул губы.
— Ну, коли подход особый знаете — так подходите! — теряя терпение, распорядилась она.
— По-любому! — радостно согласился Димон. — В стороночку отойдите, да! — он отступил на несколько шагов, затем, будто перед прыжком в воду, набрал в грудь воздух и с разбегу, с пронзительным криком «Вставай, ленивая сволочь!» рухнул всем телом на Мишаню, как на огромный пружинный матрас.
— Я — электрик… — пробормотал разбуженный столь варварским способом напарник, неожиданно легко поднимаясь на ноги и сбрасывая с себя Димона, — и я не сплю, — добавил поспешно, внутренним чутьем мгновенно угадав в Александре хозяйку.
— Вы — электрик? — потрясенная увиденным, растерянно спросила она и даже отступила на шаг, чтобы охватить взглядом огромную фигуру.
— По-любому. Электрик… он, — подтвердил, поднимаясь с пола и отряхиваясь, Димон. — А вы думали, толстых электриков не бывает? Бывает.
Толстяк закивал и, наконец, прогнав остатки сна, добродушно улыбнулся.
— На самом деле, — заговорил доверительным тоном, — я за последний месяц похудел на целых десять кило!
Заметив сомнение в глазах Александры, которая не могла представить добавку в десять кило к его пышному телу, Мишаня забеспокоился:
— Не верите? А я вот еще чуток поработаю и вообще Аполлоном стану! — самонадеянно заявил он.
Сомнение с лица Александры не исчезло, поэтому будущий античный эталон стройности поспешил пояснить:
— Меня, кстати, родители Аполлоном и хотели назвать. Бабка покойная воспротивилась, — горестно вздохнул он, видимо вспомнив усопшую родственницу. — Хотя может и зря. Может, я бы тогда и не был таким. Имя, оно ведь обязывает.
Александра слушала с интересом, отчего электрик приободрился.
— Меня, кстати, в институте звали «Биг-Мак», — поведал Мишаня. — А я не обижался. Потому что мы толстяки — по природе добрые, — снова расплылся он в улыбке. — А электриком я стал по личным причинам. Из-за своей глупой наивности. Но… — он вздохнул, — не жалею…
— Ага. «Не зову, не плачу!» — видимо, решив взять инициативу в свои руки, передразнил его Димон. — Вы, хозяйка, по-любому, с ним лучше не разговаривайте. Его, блин, не остановишь, если он говорить начнет. С ним только я могу общаться, потому что у меня терпение адское.
— А вас всего двое? — прервала его Александра. — Сколько же вы ремонт-то делать будете? Я сейчас пока на даче живу…
— Не боись, хозяйка! По-любому, управимся! — обнадежил Дима. — Нас Петрович для того и поставил сюда, чтобы работы ускорить, — приосанился он. — Мы у него как бы ударниками считаемся!
Александра с сомнением покачала головой. Во-первых, трудно было представить, что при таких темпах работнички управятся даже к концу следующего года. Во-вторых, ей не нравилось слово «как бы», пришедшее вместе с незаменимым «блин» в разговорную речь на смену протяжно-соединительным «ну-у» и «во-от». «Как бы говорить», «как бы работать», «как бы мастер», «как бы писатель», «как бы политик», «как бы честный», «как бы умный» и еще много других «как бы» звучали повсюду, превращая жизнь вокруг в притворство и лукавую игру.
— А может вы пива хотите? — спросил, окончательно пришедший в себя после жесткой побудки Михаил, видимо вспомнив, что дам следует угощать.
— Пива? Какого пива? — ошарашенно переспросила Александра.
— Настоящего. Продвинутого. С мужским характером. У которого пробка прыгает, — без запинки выдал Мишаня набор рекламных слоганов.
Александра скрестила руки на груди.
— У нас, кстати, с Димоном по пиву план есть, — решил толстяк поделиться сокровенным. — Слышали, поди, по ящику: «Принеси пятнадцать пробок от… — вдохновенно начал было он.
— …и получишь шестнадцатую совершенно бесплатно! — с усмешкой закончила фразу Александра.
На простодушном лице толстяка отразилось мучительное желание решить сложную арифметическую задачу.
— Задолбала, конечно, реклама, — согласился Мишаня после некоторого раздумья. — Насилие над мозгами. Но вот что интересно…
— Вот здесь будет встроенный в стену фонтан, — прервала она электрика, показывая на толстенную капитальную стену в гостиной. Проводку сделайте. И подводку для воды.
Заметив недоумение в глазах Мишани, неосмотрительно пояснила:
— Фонтан в виде птицы-Феникс под водяным колпаком.
Толстяк задумался, разглядывая стену.
— Ну, я пойду, пожалуй, — засобиралась Александра. — Вопросы ко мне есть?
Из-за спины Мишани вынырнул оживившийся напарник, видимо, истомившийся от вынужденного молчания.
— Птица — это, по-любому, клево! Птица — это круто! — восторженно тараща глаза, протараторил он. — Мы, кстати, недавно в одном доме богатом, на Рублевке, когда работали, такую штуковину прикольную видали! Отпад! Да, Мишань? — обратился он к почему-то смутившемуся толстяку. — Скульптуру. Тоже с крыльями. Ну, этот, как его, — замялся, подбирая слово, — с крылышками…
Александра в недоумении подняла брови.
— Ну, этот… — Димон многозначительно опустил глаза к своему паху.
— Фаллос, что ли? — помогла Александра, которая, как врач, относилась к подобным словам вполне спокойно.
— Ага! — Димино лицо засияло глуповатой улыбкой. — Так вот, мне скульптор, продвинутый мужик, между прочим, историю про эту штуковину рассказал. Кстати, это он меня в вашу квартиру Петровичу рекомендовал, потому что мы вместе с ним в девяносто первом году Белый дом во время путча обороняли. Да-а, по-любому, было время. Меня даже наградить хотели, да только…
— Так что скульптор вам поведал? — вернула его Александра к теме разговора.
— А-а, скульптор, так он чего… Говорит у греков, как бы бог был — Уран. А у него жена — Гея, — Димон вдруг прервал повествование и пробормотал озадаченно:
— Кстати, я только сейчас подумал — странное для женщины имя… Гея… По– любому… Как бы, для мужика — куда ни шло, все понятно… — он впал в задумчивость.