Иван Фомич задумался, покручивая в руках стакан.
Александра, с интересом поглядела на Ивана Фомича, почти не сомневалась, что ответ — плод долгих размышлений совестливого человека, у него есть. Искренний разговор разительно отличался от ее перепалок с циничным Кузей.
— Граждане! — Зам сделал попытку подняться, но слишком узкое кресло его не отпустило. — Кампанию по выборам Фомича в президенты объявляю открытой. Заслушаем же, товарищи, программу нашего кандидата. Прошу вас, Иван Фомич.
— Все рассказать не смогу, но если вкратце… — Иван Фомич расправил плечи и приосанился. — Первым делом, вывел бы государственные, то есть народные денежки из долларов, которые существуют, сами знаете, в виде электронных записей на счетах американских банков, и запустил бы их в работу в России. В крайнем случае, обменял бы на золото, которое только у себя на территории хранил, а лучше — на новые технологии. Ведь что сейчас получается? Мы свои реальные природные ресурсы меняем на практически ничем не обеспеченные американские фантики, которые их Федеральная Резервная Система выпускает столько, сколько считает нужным. И у них же храним. В виртуальном виде, — он усмехнулся. — Оставил бы только на обслуживание внешнего долга. Он ведь в долларах. В долларах и отдавать. Сколько б они не стоили в будущем, — хитро глянул он. — А перспективы у долларов нет — дураку понятно. Во-вторых, считаю, что каждый гражданин России с момента рождения имеет право на ежегодную равную долю в чистой прибыли от продажи и эксплуатации природных богатств.
— Ну и как вы, товарищ кандидат, предлагаете это реализовать технически? — заинтересованным тоном спросил Зам.
— Очень даже просто! — вдохновенно продолжил Иван Фомич. — Каждому россиянину с рождения должен открываться банковский счет для ежегодного начисления денежных средств от продажи нефти, газа, леса и других природных богатств. Право распоряжаться счетом — установил бы с восемнадцатилетнего возраста. Накопления с процентами могут быть потрачены по усмотрению каждым совершеннолетним гражданином на получение, скажем, высшего образование или покупку жилья, машины, или на начало собственного дела. Стартовые возможности будут у всех, в том числе сирот. А ежели кто захочет проесть или прогулять, — бросил взгляд на Зама, отчего тот заерзал в кресле, — это есть его собственный выбор. Шанс у него был. А то у нас ведь как выходит в социальном государстве? Алкашу и бездельнику такие же блага полагаются, что и трудяге, который за всю жизнь пару раз к врачу с простудой сходит. Где ж справедливость, если за его счет другие кормятся? Не говоря уже о чиновниках. Не-ет, каждый гражданин сам должен своей долей от природных богатств распоряжаться. Без посредника, который за него все решает. Вот тогда по справедливости будет. А дети бездомные да беспризорные? Их-то доля кому уходит? Почему они на нищенскую судьбу обречены, откуда выход только в тюрьму или в наркотики? Не по правде живем. Пакостно.
— А что такое, по-вашему, товарищ кандидат, справедливость? — поинтересовался Зам. — Когда всем поровну? Независимо от усилий, стараний и результатов? Какая же это справедливость? Этого мы вот так наелись! — провел ребром ладони по горлу.
— А ты в слово вслушайся, — посмотрел на него Иван Фомич. — В слове справедливость — правда запрятана. Она-то и есть ключик к пониманию. По справедливости — значит, по правде, а не по лжи. По правде — означает по совести, уму, старанию и общественной пользе, а не по хитрости, лукавству, коварству, связям и результату лично для себя. Личный интерес из общественной пользы должен произрастать.
— А с наследством, по-вашему, что делать? Глянешь на мальчонку — пустышка. Забота у него одна — как время убить, да удовольствие новое для себя придумать. Так и прогуливает всю жизнь папашкины деньги. «Лам-бор-джини» или «Бугатти» для него по пьянке разбить — раз плюнуть.
— Кому много дано, с того спрос больше. Совесть и голову свою им конечно не приставишь. Хотя бездельники да гуляки, сам знаешь, долго не живут, — он выразительно посмотрел на Зама.
— А я на свои гуляю, честно заработанные! — обиженно воскликнул тот. — И здоровье у меня — тоже свое собственное. Хочу — берегу, хочу — прогуливаю.
— Лечиться от алкоголизма тоже на свои рассчитываешь? — язвительно спросил Иван Фомич.
— Мне еще до этого вашего алкоголизма — шагать и шагать! Захочу — и вообще завяжу! — Зам аккуратно отодвинул стаканчик с виски. — Я, думаете, отчего пью? Думаете, для удовольствия? Не-ет. От само-не-реализованности! Потому что не знаю, зачем моя жизнь вообще нужна и в чем ее смысл! — у него на глазах даже выступили слезы. — А-а, — он махнул рукой и снова придвинул к себе стаканчик, — как в песне поется: «Жизнь моя — жестянка, а ну ее в болото!» А может и мне тоже летать охота? — опрокинул в рот стаканчик с виски.
— Слушай, не переживай, — сочувственно сказала Александра. — Не ты первый, не ты последний. Каждый после тридцати о смысле жизни задумывается. И каждый сам ищет.
— Так мне-то уже сорок! — с отчаянием в голосе воскликнул Зам. — А я все найти не могу, — он наклонил голову и на всякий случай заглянул под столик. — Нету — и все тут! — выпятив нижнюю губу, огорченно развел он руками.
— Твой смысл жизни на ближайшее время — подготовка отчета за третий квартал о проделанной работе, — строго сказал Иван Фомич. — Когда сдашь?
Судя по выражению лица Зама разговор принял для него неожиданный оборот.
— Сдам, — пообещал он, — когда вашу предвыборную программу дослушаю. — Вы про деньги на счета граждан говорили.
— Да, Иван Фомич, — с улыбкой поддержала Александра Зама, — до конца изложите свое видение.
— Ну, что ж, — Иван Фомич улыбнулся довольно. — Тут важно еще, что по сумме ежегодных начислений на личные счета граждане смогут оценивать эффективность деятельности государственной команды управленцев во главе с президентом. Следовательно, на выборах будут принимать решение о найме их на очередной срок уже не только по зову сердца, а исходя из видимых конкретных результатов. И президент уже не будет миндальничать с подчиненными, а они ему мозги пудрить мнимыми достижениями, — сказав это, он выразительно посмотрел на Зама.
— Понял, шеф. Через три дня отчет будет. Реальный, — пробормотал тот и даже попытался покраснеть. С первого раза не получилось.
— Сегодня ведь как? — продолжил Иван Фомич. — Вознаграждение государственных управленцев, принимающих экономические и финансовые решения, на результат не завязано. Для них сегодня вознаграждением является само пребывание на посту. Чем дольше…
— … тем больше! — незамедлительно добавил расторопный Зам.
Под взглядом кандидата в президенты пояснил:
— Взяточный период длиннее.
— Вы хотите сказать, Иван Фомич, что по вашей программе каждый гражданин России имеет естественное право на равную ежегодную долю от продажи и иной эксплуатации природных ресурсов страны? — Александра тоже увлеклась процессом и вошла в роль избирателя.
— Естес-ст-но, естест-нно-е! — попыталось ответить за кандидата доверенное лицо. Несмотря на нечеткую форму произнесения, по содержанию ответ Зама не вызвал возражений у Ивана Фомича.
— И это будет постоянная часть личных доходов каждого гражданина, зависящая только от эффективности работы команды нанятых обществом управленцев-чиновников. Следовательно, по итогам каждого года управленцы обязаны отчитаться…
— Ну, шеф, ну не дави, ну завтра… после… сделаю. Раньше, ну, честное слово, никак не выйдет, — пробормотал Зам.
— … за экономическую часть своей работы, — повысил голос Иван Фомич, — объявить постатейно суммы доходов и расходов, размер и цели формирования резервов на следующий год и, главное, обнародовать прибыль к распределению между гражданами. Ответственность ведь наступает, когда есть ясные обязательства и критерии оценки.
Голова Зама упала на грудь. Видимо от перенапряжения.
— И тогда, — Иван Фомич, покосившись на выпавшее из процесса доверенное лицо, начал говорить громче, — не будут нужны никакие переписи — ведь ни один человек не откажется открыть банковский счет для получения денег.
— Ни один! — подтвердил вдруг встрепенувшийся Зам, отчаянно таращя глаза, — потому что халява.