— И никто не будет возражать против мер государства, позволяющих безошибочно идентифицировать личность гражданина.
— Никто! — снова согласился Зам, с трудом разлепляя тяжелые веки. — Только придурки от денег скрыв… — он икнул, — …ают-ся.
— А переменная часть доходов гражданина — его зарплата, жалованье или предпринимательская прибыль — зависит только от его собственных усилий. И это справедливо! — провозгласил Иван Фомич.
— Спрр-ведливо! — Зам неожиданно пристукнул кулаком по столу, видимо, чтобы проснуться, и выдал лозунг:
— «Каждому — по труду!» — воскликнул он и, подняв стакан, сразу попытался превратить лозунг в тост, но, поднеся стакан ко рту и заметив плавающий в нем осколок скорлупы от ореха, отвлекся, пытаясь извлечь посторонний предмет толстыми пальцами. — Во как! Что ни день — то проблема, — запыхтел он. — Два — лезут, третий — ну никак не лезет. Худеть надо…
— В-третьих, — вдохновенно продолжил Иван Фомич, — отменил бы все лишние и бессмысленные налоги.
Заметив изумленно округлившиеся глаза Зама, пояснил:
— Ну, подумай сам, государство, например, направляет средства на выплату зарплат бюджетникам, а потом тысячи бухгалтеров по всей стране высчитывают и вычитают подоходный налог и снова отправляют деньги в доход бюджета. И еще отчетность сдают в налоговую. Бред какой-то!
— А для бизнеса повысить, — предложил Зам, — чтоб не жир-овали!
— Напротив, дать льготы производственникам, особенно в малом и среднем бизнесе, которые реальные товары выпускают, а не просто нефть качают и в сыром виде продают. И лес, кстати, тоже. Пусть рабочие места создают. В Америке, слышал небось по телевизору, предприниматели в малом бизнесе вообще от уплаты налогов на первые три года освобождены, и офисы бесплатные с мебелью и со всеми средствами связи бесплатно получают.
— Да ну? — удивился Зам, который, наконец-то, извлек скорлупку из стакана.
— Внес бы изменения в этот, как его, ну, который раньше КЗОТ назывался… — Иван Фомич вопросительно посмотрел на Зама.
— Трудовой Кодекс, — важно подсказал тот.
— Вот-вот, туда, — продолжил Иван Фомич. — Оставил бы в нынешнем виде только для бюджетников, раз мы социальное государство. А для частных предпринимателей — упростил. Чтобы бездельники и лентяи частным работодателям руки не выкручивали и на шею не садились, а трудовая инспекция поборами не облагала и нервы не мотала по любой анонимной жалобе. В-четвертых, раз и навсегда отменил бы все льготы и привилегии для чиновников и народных избранников…
— Включая мигалки, — внесла свою лепту в программу Александра.
Иван Фомич кивнул, взял бокал с виски, медленно выпил, блаженно прикрыв глаза, и со стуком поставил бокал на стол.
— …и тем самым поставил правящую элиту в равные условия со всеми гражданами, чтобы они на собственной шкуре почувствовали проблемы простых людей. У них бы тогда заинтересованность появилась… что-то улучшать. Потому что для себя любимых тоже. И, — он окинул взглядом избирателей, вероятно, собираясь сказать что-то очень важное, — как в Китае … ввел бы смертную казнь для взяточников и этих… корр-рупционеров.
Заметив либеральные сомнения на лице Зама, заявил решительно:
— И плевать на Европу — у нас другой менталитет. Другими способами эту зар-разу уже не одолеть. Слишком уж запущено все, — бросил задумчивый взгляд на пустой бокал.
— Иван Фомич, может, чаю хотите, или кофе?— Александра вопросительно посмотрела на гостя.
— Чайку-у бы я выпил, — согласился тот.
— А мне, слышь, кофе принеси, — распорядился Зам. — Покрепче и побольше, чтоб протре… снуться, — пробормотал он.
Уже с кухни Александрауслышала голос Зама:
— Слышь, Фомич, президентом станешь, не забудь про нас с Алекс-андрой. Мы, по ходу, первыми, у самых истоков, твою программу поддержали. А я, во-още, твое доверенное лицо был. Ее, понятно, здрав-охранением руководить… чтоб у меня со справками проблем не было, ну, а меня — главным по акц… — икнул он, — …изным маркам на алк… — икота не проходила, — …оголь поставь. Зап… — …омнишь или зап… …исать? Кофе хочу, — вдруг требовательным голосом воскликнул он. — Хочу кофе!…
Чай и кофе пили молча. Иван Фомич все еще не мог отключиться от предвыборной речи. Видно, не все успел сказать. По его лицу скользили тени переживаний. Время от времени он бросал вопросительный взгляд на Александру, будто пытаясь понять, как она отнеслась к услышанному.
«Честный и немного наивный человек с ясным практичным умом, каких много в России, — поглядывая на Ивана Фомича, размышляла Александра. — Такие во власть теперь почти не доходят. Билет входной слишком дорог. За деньги покупается, а если денег нет — на совесть меняют. Государство — как дьявол. Хочешь служить — продай душу».
Зам по мере опустошения огромной чашки с кофе, оживал. Казалось, что где-то в глубине его тела вновь загорается огонек кипучей вулканической энергии, грозящий новым извержением.
— Дети — вот национальный проект! — прервал молчание Иван Фомич. — Вот свежая сила, которую вырастить, обучить и воспитать правильно нужно. На это никаких денег не жаль. Проблема в том, что растут дети дольше президентского срока. Даже двух.
— Во-о, Фомич, полностью поддерживаю и голосую «за», — заметно посвежевший после кофе Зам, поднял руку, а потом потянулся к бутылке виски, которая к его удивлению оказалась пустой. Поставил на пол и опустил руку в пакет. — А у нас с собой бы-ыло! — радостно воскликнул он, извлекая еще одну бутылку. — Давайте теперь за детей. Наше будущее. Тем более что Фомич почти и не пил сегодня совсем. Так ведь? — разлил виски по стаканам. — И хозяйка тоже, — поискал глазами стакан Александры на столе, но не нашел. — Ну, не хочешь, как хочешь, — пробормотал он. — Е-мое! — вдруг хлопнул себя рукой по голове. — Получается, я почти один первую бутылку уговорил?
— Детей очень жаль, — Иван Фомич отпил виски из стакана. — Столько бездомных да сирот у нас только после гр-ражданской войны было.
— Ну, ты бы еще войну 1812 года вспомнил, — Зам поставил опустошенный стакан на стол.
— Ешь хотя бы финики! Пьешь — не закусываешь. — Александра развернула обертку и протянула финик в шоколаде Заму.
Тот помотал головой.
— По-первой не закусываю, — гордо сказал он, демонстрируя основную черту русского национального характера.
— Ешь, говорю! — она насильно запихнула ему в рот финик. — Твоя первая — из второй бутылки.
— «Не зная прошлого — нельзя понять настоящего, и подлинный смысл будущего!» — назидательно произнес Иван Фомич, постучав указательным пальцем по краю стола.
— Гос-споди! — Зам чуть не подавился фиником. — Пар-алич может хватить. Как ты, Фомич все помнишь? Это, конечно, наш президент сказал, да?
— Ленин это сказал! — многозначительно ответил шеф.
— Классика! Я запишу. Потом, — Зам, не глядя, снова потянулся за бутылкой.
— Может, хватит уже? — Александра, опередив его, схватила бутылку и поставила на пол рядом с собой. Зам, по инерции сделав несколько хватательных движений над тем местом, где только что стоял сосуд с драгоценной жидкостью, недоуменно покрутил головой.
— Никак потерял что? — хмыкнул Иван Фомич.
— Да, хотел за хозяйку выпить, — он скосил хитрые глаза на Александру, — а нет ничего, — развел руками. — Хотя, твердо помню, в недалеком прошлом вот здесь стояла бутылка. Полная. Почти.
— Не переживай, я тебе водички налью, — Александра наполнила стакан минералкой и протянула Заму, — чтобы пустым стаканом не чокался.
— Да Бог с ним, с этим прошлым! — махнул рукой Иван Фомич. — Прошлое на то и прошлое, что ничего уже не изменишь! — пряча улыбку, подмигнул он Александре.
Зам, недоуменно разглядывая стакан с водой, затосковал. Вселенская скорбь, разлившаяся по его лицу, могла тронуть самое черствое сердце. Александра не выдержала и решила дать страдальцу надежду.
— Не совсем так, Иван Фомич. Прошлых существует много. Изменив свое прошлое в собственном сознании, можно изменить его влияние на настоящее, — последние слова она произнесла, сочувственно глядя на Зама, и даже попыталась погладить его по руке.