– Ничего себе пресса! Скорее плечевая…
– А ты, умный, выйди туда, понюхай чем там пахнет, потом суди . – Грубо отозвался водитель. И мы медленно двинулись дальше.
Вот и рынок турков- мисхетинцев виден , частично разрушен. За ним блок пост ополченцев, который в ручную разбирают мужчины, женщины , дети. Увидев нас – улыбаются, приветственно машут и знаками дают понять, что проехать можно. Они, пережившие все обстрелы дома, нам , беглецам , рады. А может рады не нам, а тому, что всё для них закончилось – обстрелы, бессонные ночи, страх? Они, гонимые долей, второй раз в жизни попадают в войну и не разучились улыбаться и радоваться.
– Доця! Чуешь мэнэ??? Я доехала нормально! Не переживай! Мы уже въезжаем в город. Всё, а то связь сейчас пропадёт, в городе её нету.
Я от неожиданно громкой речи соседки вздрагиваю, и по щекам начали струиться слёзы. Мы въезжаем в город… Мой город. Израненный, преданный дважды, но выстоявший и выживший.
Переоценка ценностей
Кто-то сказал, что выход из комы очень мучителен, что возвращение к жизни требует неимоверных усилий. Жизнь не кино. Открыл глаза, вышел из комы, все в умилении плачут.
Мы возвращались к жизни, мирной жизни. Вернулись в родной город, домой. Вернулись жёны сыновей с внуками из Одессы и Крыма. Все очень соскучились и радовались возвращению . И не важно, что глаза режут страшные картины разрушений, не везде есть электричество, над городом на низкой высоте носятся истребители, пугая детей, по ночам продолжают звучать взрывы ( сапёры разминируют поля прострелами). На площади по воскресеньям завезённые активисты пытаются собрать Вече – люди шарахаются от них, как от прокажённых. Заезжие премьеры волают о своих заслугах в освобождении города, забывая упомянуть количество эвакуированных мирных жителей лично властью, и почему колонна ополчения ушла беспрепятственно в областной город и где в это время были «освободители». Выступление генерала, поведавшего с экрана телевизора о сотне трупов (чьих?) найденных в озере, в котором я купалась и не натыкалась на них, вернувшись домой,– стало для меня мощным уроком тупой пропаганды. Для нас , вернувшихся, все эти пиар акции – фоновый шум, не более. Мы знаем , что такое страх, риск, смерть.
А ещё у нас произошла смена шкалы жизненных ценностей. Мы поняли, что жизнь и здоровье бесценны. Что деньги не делают человека застрахованным от войны и смерти от осколка. Что шумное поведение в полночь подростков во дворе дома не смертельно и может, даже, звучать , как музыка. Что накрытая «поляна» на газоне за домом и выпивающие на ней соседи не алкаши. Они вернулись и они рады! Ссора на работе чепуха, не стоящая твоих нервов. О сгоревшем утюге, телевизоре, холодильнике – никто не воспринимает, как катастрофу. Всё ремонтируется, заменяется, забывается, кроме нас.
Мы перестали быть категоричными. Мы перестали реагировать на мелочи. МЫ ЗНАЕМ ИСТИННЫЕ ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕННОСТИ – ЖИЗНЬ и МИР.
Война не закончена. Вопросы остаются. Настанет день, и мы ответим на них. А пока – БУДЕМ ЖИТЬ!